— Это еще ничего не доказывает, — проворчал Митчелл. — Робинсон мог из чистой осторожности скрыть все от Керфью.
— Тоже возможно.
— Только одно нам известно наверняка: Хэтфилда убили, прежде чем он успел открыть вам тайну. Кто-то из сестер подслушал вас в тот вечер в клинике, потом все передали дневной сиделке… а уж банда поспешила избавиться от евангелиста. Стало быть, приказ исходил от Робинсона либо до, либо после вашего вмешательства.
— Я думаю, Уилкса тоже занимала судьба Хэтфилда.
— Да, но если Робинсон не знал, что врач замешан в этом деле, то отдал приказ совсем по другой причине. Допустим, это просто несчастный случай, и бандиты в самом деле перестарались. Да ну, Джерри, вы так много об этом думаете, что сами вконец запутались! Ведь «квитанция» доказывает, что убийство — преднамеренное.
— Согласен, но это вовсе не значит, что приказ отдал именно Эндрю.
— Тогда кто же?
— Уилкс.
— Не вяжется. Не может Уилкс приказывать Керфью через голову Большого Босса.
— Вы уверены? Одна моя знакомая, Милли Андерс, очень дружна с секретаршей Уилкса. Так вот, да будет вам известно, Керфью частенько бывает на дружеских вечеринках у доктора. Соображаете?
— Это мало что меняет.
— Они отлично спелись. Уилкс даже вложил деньги в казино и ночной клуб Керфью.
— А, тогда совсем другое дело!
— Но у меня нет никакой определенной версии. Я от них просто устал. Каждый раз возникает что-нибудь непредвиденное, и все летит к черту. Короче, меня не интересует, виновен Уилкс или нет. Главное — докопаться до тайны судьи. Она мне очень пригодится для предвыборной кампании.
Дженнисон не проронил ни слова, но глаза его сверкнули: старик явно предвкушал цикл разгромных статей.
— Так что вы собираетесь делать? — немного помолчав, спросил Митчелл.
— Для начала отложим этот разговор до двух часов — сегодня я обедаю с рекламным агентом.
Я встал и тщательно поправил гардению в петлице. Митчелл не спускал с меня глаз, и я насмешливо подмигнул. Рэй пожал плечами и смущенно проворчал:
— Ладно-ладно, нечего меня подкалывать, мы же ничего не знали!
— Эту женщину зовут Оливия Клейтон, — начал я, когда мы вновь собрались у меня в кабинете. — Знаете такую?
Рэй Митчелл посмотрел на Дженнисона.
— Случайно, не жена Уэсли Клейтона?
Дженнисон кивнул.
— Уэсли Клейтон был…
— Да, знаю, Эллен мне говорила.
— Она была еще маленькой, — заметил Дженнисон, — а вот мы с Рэем прекрасно помним Уэсли Клейтона.
— Что верно, то верно, — отозвался Митчелл. — Он сам искал ссоры с Уорнером. Я помню, как-то утром Клейтон пришел прямо сюда. А после этого Уорнер чуть не выставил меня из редакции. В конце месяца будет ровно девятнадцать лет…
— Тихо-тихо! Расскажите-ка по порядку.
— Дженнисон знает все гораздо лучше, — заметил Митчелл. — Когда Клейтон погиб, я всего год проработал в газете.
— Эта женщина погубила своего мужа, — начал объяснять Билл. — Вообще-то, они с Уорнером давно ненавидели друг друга.
— Кто такой Уорнер?
— Наш бывший главный редактор. Он работал с вашим отцом и умер в тюрьме от туберкулеза. Замечательный был журналист. Белокурый шотландец. И пил виски больше, чем пятеро таких, как мы, вместе взятых. Впрочем, дело от этого не страдало. Каждое утро главный являлся в офис свежий, как огурчик.
— Но, в конце концов, виски взяло верх, — пробормотал Митчелл.
— Этого следовало ожидать, — пожал плечами Дженнисон. — Что до Клейтона, он был высокого роста, широкоплечий и всегда невозмутимо спокойный. Никогда не повышал голоса, но твердо знал, чего хочет. Эндрю Робинсон на него похож. К тому времени уже лет десять, как большим боссом в городе был Клейтон. Когда Уорнер прикончил его, мы было решили, что отделались от этой мерзости, но освободившееся место тут же занял Робинсон… и все осталось по-прежнему.
— Поменьше эмоций, Дженнисон! — прервал его Митчелл. — А то Джерри вообразит, будто Уорнер ухлопал Клейтона из политических побуждений. А ведь ничего подобного! На самом деле, во всем виноваты виски и эта баба.
— Когда-то отец мне об этом рассказывал, но все давно вылетело из головы. Продолжайте, Дженнисон.
— Сам я видел жену Клейтона всего два-три раза, но о ней столько болтали, что казалось, будто мы хорошо знакомы. Ослепительная блондинка. Когда все это случилось, ей было лет двадцать шесть — двадцать семь. Клейтон не мог не знать, что его жена — прелегкомысленная особа, и на самом деле ссора произошла из-за ненависти, которую они с Уорнером испытывали друг к другу. Это были не только политические противники — они на дух не выносили один другого. И в тот день, когда Клейтон заявился в газету и сказал, что Уорнер позорит его жену, он просто искал предлог для серьезной стычки.
