— Вряд ли эта рукопись поместилась бы в «длинном», по выражению Джойса, конверте. Вдобавок я, кажется, припоминаю, что ее за круглую сумму приобрел некий прославленный коллекционер. Нет, не может быть. Эммет, вы полагаете, что тот конверт украден?
— Я не знаю.
— Если кто-то украл его, почему заодно не забрать это письмо, где о нем ясно сказано?
— Вот именно. Кто-то копался здесь и наткнулся на ценный конверт, но не успел просмотреть другие письма.
— По-моему, вы фантазируете. Возможно, подарок, каким бы он ни был, оказался слишком дорогостоящим, и Лингеруэлл отослал его обратно.
— И я так подумал. Но, похоже, в письме, датированном несколькими годами позже, есть свидетельство против этого. Лингеруэлл, видимо, посылал Джойсу какие-то деньги — либо свои собственные, либо накопившиеся, непонятно, поскольку писем Лингеруэлла у нас нет. Но вот в этом последнем письме Джойса, разумеется продиктованном, содержится скрытый намек на тот самый подарок. Здесь сказано: «Если вы сделаете то, о чем я просил, — а я вам доверяю больше всех прочих, — то поймете, что были вознаграждены тридцать лет назад». Звучит так, словно кто-то другой сформулировал это вместо него. Но ведь Джойс под конец Жизни был совсем болен, и, кроме того, шла война.
— Каким вообще идиотством был этот приезд в Араби. Мне следовало уговорить Веронику подарить все библиотеке конгресса и на том успокоиться. Что это мог быть за подарок?
— Вы читали Гарри Левина? Пожалуй, пойду еще раз прогуляюсь. Кейт, знайте, что я обыскивал дом.
— Эммет!
— Да. Каждую комнату, прячась от людей, пробираясь в комнаты для гостей, — кошки так ночью не шмыгают из спальни в спальню. Должно быть, я гораздо больше смахивал на Кэри Гранта, чем на маленького лорда Фаунтлероя[47]. Кстати, нашел ваши водительские права.
— Благодарю, милый мальчик, я их уже обнаружила. Вы провели весьма тщательную работу. Эммет, что вы предполагаете?
— Гулять в полях не так уж страшно, — заявил Эммет, — если обходить коровьи лепешки и решительно отбрасывать мысли о змеях. Брэд опять косит сено — поразительное количество съедают эти коровы.
Когда Лео вернулся домой, Кейт отправила его за кексом.
— Постарайся не уронить, — предупредила она, — и иди осторожно. Смотри за машинами.
«Интересно, почему, — подумала она, — мы никак не способны удержаться от наставлений детям, хотя всем должно быть отлично известно, что они не в состоянии уделить им какое-нибудь внимание. Может быть, это современный способ отгонять злых духов?»
— Лео, — сказала Кейт, вдруг припомнив, — как я поняла, тебе нравится ездить в фургоне сноповязалки, когда туда летят снопы.
— Да брось, тетя Кейт. Это не опасно. Я показывал Уильяму. Даже ничтожный червяк может от них увернуться.
— А где был Уильям, когда ты катался в фургоне?
— Там же, почти все время. Знаешь, иногда миссис Брэдфорд просила его кое-чем ей помочь. Она была настоящая… мне не хочется этого говорить теперь, когда она умерла.
— И еще, Лео. Как ты думаешь, сможешь ли отнести юной леди, которая испекла кекс, бутылку вина, не разлив и не выпив его?
Лео по достоинству оценил последнее замечание:
— Я наверняка его вылакаю до последней капли.
И он помчался вниз по дороге, изображая, что подносит бутылку к губам, приканчивая ее. «Полагаю, — подумала про себя Кейт, — лорд Питер Уимси не позволил бы никому посадить на бутылку вина даже пылинку. Нет ни малейших сомнений — мы живем в ужасающие времена».
— Насколько я вижу, — заметила Грейс, подходя к Кейт, — ничего страшного с этим мальчиком не происходит. Я, конечно, бездетная старая дева и не могу знать.
— Разве старые девы не всегда бездетны? — спросила Кейт.
— Вы нет. У вас есть Лео.
— Слава Богу, только на лето. Что поделывает Лина?
— Ждет, когда Уильям вернется из Уильямса, — какая неблагозвучная фраза.
— Я ей посоветовала попытаться поменьше думать об Уильяме.
— Вы не замечали, что советы, похоже, всегда производят обратный эффект?
— Теперь, когда вы об этом сказали, согласна. Грейс, ситуация в целом становится все тревожней. Теперь Эммет думает, будто похищено ценное письмо Джойса, может быть, даже больше, чем просто письмо.
