— В викторианский период — естественно, когда в моду вошло «мускулистое христианство», — люди типа Карлейля посоветовали бы работу и холодные ванны.
— Очевидно, именно такова и теория Уильяма. Он продолжает усердно трудиться над «скачущим ритмом» Хопкинса, а дома пускается в дальние заплывы в холодном океане. Я, слава Богу, не викторианка. По-моему, если уж у мужчины так много энергии, что он готов проплыть полпути до Европы, почему не найти ей хорошее применение, лежа с кем-то в постели? Каким образом он ее здесь сублимирует, в такой дали от океана, кроме притворной стрельбы из ружья?
— Он играет с Лео, лазает по горам, плавает в пруду. Пару раз даже играл со мной в теннис. Лина, существует ли определенная причина вашего интереса к Уильяму? Не способны ли вы последовать старому, успокоительному, как бром, рецепту — быть друзьями и обрести любовь с кем-то другим?
— Способна, конечно. К моему стыду, вам известно, что мне даже хотелось, чтобы меня соблазнили, а возможно, и по-настоящему атаковали. Но в конце концов все всегда возвращается к Уильяму, будь он проклят. Я хочу сказать, кажется, мы во многом друг другу подходим. И за все годы нашего с ним знакомства он никогда себе не подыскивал кого-либо другого. И еще одно насчет Уильяма — он твердо верен своим принципам. Я имею в виду, он не из тех, кто под одной рукой держит чистую девушку, а под другой — женщин свободного поведения, как, боюсь, слишком часто, к несчастью, случается с религиозными молодыми людьми. Я хочу сказать, он реально верит в целомудрие.
— Если так, почему не покончить с мрачными переживаниями и не занять свои мысли чем-то другим, например, написанием книги или, может быть, путешествием вокруг света? Вы же знаете, что обладаете великолепной свободой. Боитесь взглянуть на дела под таким углом?
— Я не так независима, как вы, Кейт. Я люблю иметь дело со знакомыми мне людьми.
— Тогда прекратите грезить о спанье с незнакомыми вам людьми — с каким-нибудь ушлым итальянцем вроде Мастроянни, подвернувшимся под руку темной ночью в Неаполе или на Ривьере.
— Это удар ниже пояса.
— Послушайте, Лина. В жизни не так много возможностей. Если женщина естественным образом не перебирается в дом в пригороде с мужем, детьми и соответствующим кругом общения, для нее возможны лишь три образа жизни. Можно выйти замуж и продолжать профессиональную деятельность, даже имея детей. Женщин подобного сорта все больше и больше. А можно не выходить замуж, сделав свободный выбор в пользу работы. Обычно этот вариант выбирали представительницы старшего поколения типа Грейс Нол. Их все меньше и меньше. Или можно войти в третью категорию, публикуясь гораздо реже, с удовольствием наслаждаясь мужской любовью, как правило, не с одним в жизни мужчиной, и презирая роль домохозяйки. Таковы многие французские женщины, которые начинали томиться при вынужденной необходимости проводить время в своих поместьях.
— Вы имеете в виду Жорж Санд или мадам де Сталь?
— Если вам обязательно нужен крайний пример, возьмем мадам дю Шатле — вы знакомы с книгой Нэнси Митфорд о ней? Или наш век — Дорис Лессинг, Симона де Бовуар, Колетт. Дорис Лессинг в своем интервью назвала себя не слишком подходящей для брака.
— Вы относитесь к третьей группе?
— Похоже на то. Руководство домашним хозяйством нынешним летом безусловно не оказало положительного влияния на мой характер. Но суть в том, что вы относитесь к одной из двух первых категорий, возможно, к той, где выходят замуж и продолжают профессионально работать. Честно сказать, иначе вы к тридцати годам не оставались бы девственницей — хотя, кто знает. Нет, не открывайте свой маленький ротик и не расспрашивайте обо мне, ибо я не намерена отвечать на такие вопросы. Почему бы вам не позабыть, с одной стороны, мечты об Уильяме, а с другой — о безумных ночах с неизвестными любовниками, обладающими безграничным опытом, и не сосредоточиться на работе? Встреча с мужчиной, с которым можно провести всю жизнь, — такая же неожиданная случайность, как увлекательные открытия трех князей Серендипа[37]
