Неожиданно ей пришла в голову плодотворная дебютная идея.
— Лелик, а какие таблицы ты посеял?
— И ничего я не посеял! — Алексей ушел в глухую оборону и, похоже, придерживался золотого правила — ничего не признавать. — Ничего я не посеял, они где-то есть!
— Все где-то есть, — согласилась Надежда, — например, Янтарная комната… Интересно только, где. Короче, у тебя библиотека что требует — наверняка таблицы логарифмов Брадиса?
— Точно! — Лелик искренне удивился. — А вы откуда знаете?
— Сама когда-то студенткой была!
Мысль, что немолодая тетка Пашки Тимофеева была когда-то студенткой, вызвала у Лелика короткий ступор. Наконец он вежливо хихикнул, сообразив, что тетя шутит, и задал вопрос в своем излюбленном лаконичном стиле:
— И что?
— И то, — Надежда перешла на его язык, — если расскажешь, от кого у тебя этот ноутбук, я тебе дам таблицы Брадиса.
— Правда? — Лелик знал, конечно, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, но пока это еще не остановило ни одну юную мышь.
Он еще немного помолчал, очевидно, испытывая душевные муки, и наконец выдавил:
— Игореха… Игореха Птицын.
Сказав "А", Лелик решился сказать и "Б", а дальше дружно последовали все остальные буквы алфавита.
— Дядя у него недавно помер, — сообщил он, — матери его брат. Там какие-то заморочки с наследством, сразу вроде не дают…
— Конечно, — вставила Надежда, — полгода полагается ждать, вдруг объявятся другие наследники.
— Во-во, — охотно согласился Лелик, — полгода. А кому этот комп будет через полгода нужен?
Надежда Николаевна не стала спорить, хотя ей казалось, что полгода — не такой уж большой срок, и вряд ли компьютер успеет так быстро устареть.
— Только Игореха сейчас в Крыму, автостопом с пацанами уехал, — неожиданно вспомнил Лелик, — ему поэтому и нужны были деньги…
— Понятно. — Теперь ей стала ясна причина беспокойства об устаревании компьютера. — А мать его как зовут? — неожиданно заинтересовалась она.
— Анна… Анна Константиновна… — неуверенно проговорил парень. — А зачем вам?
Она про этот ноутбук ничего не знает… Эй, не говорите только ей, а то она Игореху сожрет! Он ей сказал, что деньги на Крым заработал.
— Не бойся, — Надежда Николаевна усмехнулась, — не заложу я твоего Игореху! Ты вот только, Лелик, вот что мне скажи. Ты не знаешь случайно, где его дядя жил?
— Чей дядя? — Лелик вдруг на глазах поглупел.
— Игорехин дядя, — терпеливо ответила Надежда, — который умер. Хозяин ноутбука.
Теперь информация была исчерпывающей, и как бы Лелик ни поглупел, он должен был ее понять.
Секунду подумав, он действительно неохотно сообщил:
— Ну был я у него один раз… А что такого-то?
— Да ничего такого! — Надежда начала терять терпение. — Где? Где ты у него был?
— На электричке ехали, — Лелик предался воспоминаниям, — с Витебского вокзала. Станция.., как же это.., что-то такое смешное… Вроде Западлово.., или Запоздалово…
— Западалово? — предположила Надежда Николаевна. Сердце у нее учащенно забилось, а ноздри затрепетали как у гончей, почуявшей дичь.
— Во-во, точно! — обрадовался парень. — Западалово!
— А там куда? Не помнишь?
— Почему это не помню! — на этот раз Лелик, кажется, обиделся. Видимо, хорошая память составляла одно из качеств, которыми он гордился. — Очень даже помню! Прямо от станции по дороге, мимо магазина, потом повернуть направо, и там — второй дом.., или третий. — Он неожиданно засомневался. — Нет, кажется, все-таки второй…
— Ладно, в общем, или второй, или третий. — Надежда решила больше не мучить юного Лобачевского. — В общем, спасибо тебе.
— Эй, — Лелик решил, что настырная Пашкина тетка в духе времени решила его кинуть, — а как насчет таблиц Брадиса?
— Да не волнуйся! Будет тебе Брадис, не сомневайся!
* * *
Надежда Николаевна снова ехала в пригородной электричке, но на этот раз с ней не было тяжелых сумок, а самое главное — не было тяжелого и унылого дачного настроения. Сегодня она чувствовала необыкновенное оживление и несомненный интерес к жизни. Анализируя от нечего делать свое состояние, Надежда поняла, что испытывает воодушевление и прилив жизненных сил, который бывает у нее в те моменты, когда она, по словам мужа, ввязывается в очередную неприятность, а на самом деле — приступает к очередному самодеятельному расследованию. Совесть свою, которая пыталась поднять голову и напомнить о долге жены и о честном слове, которое она давала мужу, Надежда Николаевна, не долго думая, запихнула в глубину души, на самое, можно сказать, дно. И бедная совесть трепыхалась там, как пойманная в мышеловку мышь. Но скоро затихла. , Вагон был почти пуст, только через скамейку от Надежды сидела тетка прилично за шестьдесят с большой корзиной на коленях.
