— О'кей, о'кей, — нетерпеливо говорил Рурк. — Я понимаю вашу осторожность. Все может измениться в любой момент, и вы не хотите подвести себя. Но если что-то прояснится, вы мне позвоните, а? Вы ведь входите в правление, а это кое-что значит. Не обращайтесь в информационные агентства, поручите дело нам, и получите отличную работу. Если понадобятся фотографии, мы поможем безо всякой задней мысли.
— Спасибо, Тим, — удивительно приятным голосом сказал Куинн. — Но дело это тонкое, не мне вам объяснять.
Взглянув на Шейна, он кивнул ему и быстрым шагом двинулся по коридору. Шейн повернулся к репортеру.
— Люк Куинн? Выходит, мы с ним знакомы?
— Считай, что получил его визитную карточку, — сказал Рурк. — Этот парень далеко пойдет. Сейчас он занимает видный пост в профсоюзе, и до сих пор ни разу не залетал в участок за оскорбление словами: это тебе что-нибудь говорит?
— Теперь я припоминаю его лицо, — пробормотал Шейн. — Но раньше, он, кажется, не носил очков.
— Со зрением у него все в порядке. Очки для шику, они хорошо подходят к костюму. Здесь пахнет скандалом, Майк, я чувствую его запах, — Рурк развел руками в воздухе. — Если я докопаюсь до сути, то Пулитцеровская премия у меня в кармане, ей-Богу.
— Что за скандал?
Рурк раскрыл рот, но тут же закрыл его: в пределах слышимости находилось слишком много делегатов.
— У меня к тебе тоже есть сотня-другая вопросов, но после сегодняшней ночи я неважно себя чувствую, — сказал он. — Конечно, сейчас неподходящее время, но все-таки мне хочется выпить. Как ты на это смотришь? Ведь ты тоже почти не спал.
— Я совсем не спал. Вообще-то бар еще закрыт.
— Черт возьми, приятель, да я никогда еще не платил за выпивку на всех этих съездах и конференциях. А когда в городе такие парни, как эти транспортники, мне вообще не нужен бар.
Рурк зашел в ближайший номер. Вокруг столика с выпивкой расположилось несколько делегатов.
— Ребята, не найдется ли у вас капельки для двух несчастных джентльменов из прессы? — осведомился репортер. — Механизмы свободной печати не могут действовать без смазки.
— Не оправдывайся, приятель, — сказал один из делегатов. — Угощайся.
Рурк отыскал два пустых бокала и наполнил их тепловатым виски. Поблагодарив делегатов, он попросил их назвать свои имена, чтобы увековечить их имена в газетном отчете о съезде транспортников. Затем они с Шейном прошли немного вперед по коридору и свернули на площадку пожарной лестницы.
— С этой шайкой надо держаться вежливо, — поучительным тоном сказал Рурк. — Если ты им нравишься, то они отличные ребята. Но если нет, то лучше оказаться в центре урагана на роликовых коньках, — он вздохнул. — Так что там за история с Пэйнтером?
— Так сразу трудно ответить, — осторожно сказал Шейн — Если хочешь распустить сплетню о старине Пите, то лучше обратись к кому-нибудь еще.
Рурк протестующе повел своим бокалом из стороны в сторону.
— Позволь, дружок, позволь! Что-то происходит. Какая-то чокнутая баба недавно звонила в газету насчет Сэма Харриса, которого должны пустить в расход на следующей неделе: он-де невиновен, и все такое. Босс отрядил к Пойнтеру одного из своих парней — невинный комментарий, ничего более. Но этот сукин сын отказался дать интервью. Интересно, когда в последний раз старина Пит отказывался дать интервью, будь это днем или ночью? Да он готов давать их двадцать четыре часа в сутки, и к тому же сегодня утром он не явился на работу. Ну-ка, выкладывай, что ты об этом думаешь?
— Разве я должен что-то об этом думать? — возразил Шейн. — Может, у него будильник сломался?
— Не шути, Майк. Его домашний телефон не отвечает. Один добрый коп, сменившийся с дежурства, поведал нам, что ночью была объявлена большая охота на Майкла Шейна. Тот же источник утверждает, что вчера возле дома Пэйнтера была перестрелка. Повсюду бегают полисмены, словно им в зад соломы напихали. И в довершение всего какой-то кретин будит меня в четыре утра и начинает задавать идиотские вопросы. Ну, что скажешь, Майк? У меня прямо руки чешутся.
Шейн отпил глоток теплого дешевого виски.
— Тебе лучше расспросить Джо Уинга, — сказал он. — Я позвоню ему и подготовлю почву.
