Я бы хотела, дорогой, чтобы вы могли заглянуть в мою душу в тот момент. Вы бы, возможно, меня простили. Я была так напугана, мои мысли путались, отчаяние охватило меня. Ясно было одно: вы попытаетесь спасти меня. Я не знала, захотите ли вы спасать Беллу. Весьма вероятно, что нет, думалось мне, ведь речь шла о двух разных людях. А я не могла рисковать. Мы с Беллой близнецы. Я должна была сделать для нее все. И потому продолжала лгать. Я чувствовала себя мерзкой и чувствую такой до сих пор. Вот и все. Мне следовало бы довериться вам раньше, но если бы я так поступила…
Как только в газетах появилось известие, что Жак Рено арестован, Белла не захотела ждать.
Я очень устала. Не могу больше писать».
Далее шло зачеркнутое слово «Синдерелла», а ниже него «Далси Дювин».
Это было наспех написанное, испачканное кляксами послание, но я берегу его по сей день.
Пуаро видел, как я читал письмо. Листы падали у меня из рук. Дочитав, я взглянул на него и спросил:
— Вы знали все время, что это была… другая?
— Да, мой друг.
— Почему же вы не сказали?
— Поначалу я не мог себе представить, что вы могли допустить такую ошибку. Вы же видели фотографию. Сестры очень похожи, но все же различимы.
— А светлые волосы?
— Это парик, надетый для создания пикантного контраста на сцене. Вполне можно допустить, что близнецы могут быть одна светлой, а другая темной.
— Почему вы не сказали мне об этом в тот вечер в отеле в Ковентри?
— Вы были довольно несдержанны в своих действиях, мой друг, — сухо сказал Пуаро. — Вы не предоставили мне такой возможности.
— Ну, а после?
— Ах, после! Ну, начать с того, что я был обижен на вас за недостаточную веру в меня. А потом мне хотелось увидеть, как ваши чувства будут проходить проверку временем. На самом ли деле это любовь или лишь мимолетная вспышка? Но я не собирался, оставлять вас долго в неведении по поводу вашей ошибки.
Я кивнул. Он говорил со мной так ласково, что я не мог таить на него обиду. Я взглянул на упавшие листы письма. Неожиданно я поднял их с пола и протянул ему.
— Прочтите это, — сказал я. — Мне хочется, чтобы вы прочли.
Он прочитал письмо молча, потом взглянул на меня.
— Что вас волнует, Гастингс?
Спокойный и серьезный тон Пуаро был для меня неожиданным. Привычка высмеивать мои слабости, недостатки как будто совершенно оставила его. Но я спросил о том, что меня мучило.
— Она не говорит… не говорит… ну, что любит или нет!
Пуаро повертел листы в руках.
— По-моему, вы ошибаетесь, Гастингс.
— Где же это написано?! — воскликнул я, нетерпеливо подавшись вперед.
Пуаро улыбнулся.
— Она говорит вам об этом в каждой строчке письма, мой друг.
— Но где я ее найду? На письме нет обратного адреса. Только французская марка — и все.
— Не волнуйтесь так. Предоставьте поиски папе Пуаро. Я найду ее в первые же свободные пять минут.
Глава 27
Рассказ Жака Рено
— Поздравляю, месье Жак, — сказал Пуаро, крепко пожимая руку юноше.
Младший Рено зашел к нам в отель, как только его освободили, собираясь после этого отправиться в Мерлинвиль к Марте и матери. Его сопровождал Стонор, здоровый вид которого контрастировал с изнуренным видом юноши. Было видно, что Жак находится на грани нервного расстройства. Он печально улыбнулся Пуаро и тихим голосом сказал:
— Я шел на все, чтобы защитить ее, а теперь ей ничто не поможет.
— Едва ли можно было ожидать, что порядочная девушка, захочет спастись ценой вашей жизни, — сухо заметил Стонор. — Она была обязана прийти с повинной, узнав, что вам угрожает гильотина.
— Клянусь честью, что и вам угрожало бы то же самое! — хитро подмигивая, заметил Пуаро. — На вашей совести была бы смерть от бешенства мэтра Гросье, если бы вы продолжали молчать.
— Мой адвокат порядочный осел, — сказал Жак. — Он ужасно злил меня. Я не мог полностью ему довериться. Но что теперь будет с Беллой?
— Если бы я был на вашем месте, — искренне сказал Пуаро, — я бы не очень расстраивался. Французские суды очень снисходительны к юности, красоте и убийству из ревности. Умный юрист устроит громкий процесс со смягчающими вину обстоятельствами. Но для вас будет мало приятного…
