Правда, высказывалась мысль, будто Лермонтов сам искал смерти, бездумно рисковал, искушая судьбу. Не случайно же он, согласно рапорту непосредственного начальника, «везде первый подвергался выстрелам хищников» (имеются в виду, как тогда выражались, «хищные горцы Кавказа»).
Итак, искал ли Михаил Юрьевич смерти? Допустимо ли считать его дуэль с Мартыновым самоубийством «чужой рукой», нарочитым риском утомленного и разочарованного жизнью человека?
В 1840 году он написал «Завещание»:
Наедине с тобою, брат,
Хотел бы я побыть:
На свете мало, говорят,
Мне остается жить!
А если спросит кто-нибудь…
Ну, кто бы ни спросил,
Скажи им, что навылет в грудь
Я пулей ранен был…
Однако в тексте стихотворения нет и намека на стремление умереть. Да и речь идет о военных действиях:
Что умер честно за царя,
Что плохи наши лекаря,
И что родному краю
Поклон я посылаю.
Чуть позже, в год смерти, он пишет мрачное произведение «Любовь мертвеца»:
Пускай холодною землею
Засыпан я,
О, друг! всегда, везде с тобою
Душа моя…
Но в данном случае Лермонтов не был оригинален, и на свой лад развивал тему стихотворения французского поэта Альфонса Карра «Влюбленный мертвец».
Хотя незадолго до своей гибели Михаил Юрьевич написал в альбом графине Ростопчиной:
Предвидя вечную разлуку,
Боюсь я сердцу волю дать;
Боюсь предательскому звуку
Мечту напрасную вверять…
И тут он ни словом не обмолвился о жажде смерти или хотя бы равнодушии к ней. Напротив, слышатся грусть, печаль. По воспоминаниям графини: «Лермонтову очень не хотелось ехать. У него были всякого рода дурные предчувствия» Или другое ее свидетельство: «Лермонтов только и говорил об ожидавшей его скорой смерти».
Не следует забывать, что все это было написано уже после гибели поэта.
Естественно, Ростопчина с вполне понятным пристрастием подчеркивала дурные предчувствия Лермонтова. Но при этом обратим внимание на то, что ему «не хотелось ехать»! Следовательно, версия о его стремлении к смерти выглядит сомнительной.
Наконец, характер смертельной раны показывает (и это подтверждается свидетелями поединка), что по всем правилам дуэльного искусства Лермонтов стоял правым боком к противнику, прикрываясь согнутой в локте правой рукой, держащей пистолет…
Тут-то и возникает недоумение: каким образом при такой позе пуля могла попасть под правое нижнее ребро и тем более выйти у левого плеча?!
Совершенно невероятно. Невольно приходишь к мысли, что выстрел был произведен с противоположной стороны, с позиции, расположенной выше Лермонтова. Тем более что как раз там находится скалистый выступ с кустарником.
Значит — подлое убийство поэта?
Попробуем разобраться.
На первый взгляд версия о стрелке-убийце невероятна. Кто и как мог организовать эту акцию? Кто исполнил? Какие для нее основания? Мыслимо ли, чтобы свидетели дуэли не обратили внимания на этот выстрел? И все-таки, когда принимаешься распутывать клубок проблем, связанных с дуэлью Лермонтова, находишь более или менее удовлетворительные ответы на подобные вопросы.
Врагов у Михаила Юрьевича было предостаточно (Мартынов — не из их числа). Они появились после уничтожающего обличения «жадною толпой» стоящих у трона. Его предсказание про «России черный год, когда царей корона упадет», не назовешь иначе, как революционным. Или такие строки:
Опять, вы, гордые, восстали
За независимость страны,
И снова перед вами пали
Самодержавия сыны…
Конечно, царь не мог позволить себе разгневаться всерьез на такие выпады.
Однако его отношение к Лермонтову проявилось позже. В письме супруге Николай I так отозвался о «Герое нашего времени»: «По моему убеждению, это жалкая книга, показывающая большую испорченность автора». «Я нахожу вторую часть отвратительною».
Еще раньше царь заклеймил последние 16 строк стихотворения «Смерть поэта»: «Бесстыдное вольнодумство, более, чем преступное». И приказал «посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он».
Как известно, по указанию царя поэта сослали на Кавказ в действующую армию. Несмотря на храбрость, воинскую доблесть, поручик Лермонтов не был ни повышен в чине, ни награжден (вопреки мнению непосредственных начальников).
