— Ты что, он же может упасть тебе на голову! — воскликнула она. — Может убить тебя! — Вырвала кувшин из рук дочери, и тот упал на пол и разлетелся по полу ванной десятками осколков.
— Ой, — проговорила мама. — Семь лет невезения. Хотя нет, это же не зеркало.
Морна вытерла рот тыльной стороной ладони. Сквозь кожу просвечивали косточки. Она смахивала на пособие по анатомии, как глубокомысленно заметила Лола. Скоро от нее вообще ничего не останется. Сплошная физиология.
Вся семейная жизнь уже многие месяцы представляла череду уловок и интриг. Мама готовила для Морны яичницу и тайком вливала ложку сливок. В клинике, где Морна наблюдалась, ее обычно заставляли есть бутерброды на белом хлебе, густо намазанные маслом и щедро сдобренные толстыми кусками сыра. Она же просиживала долгие часы за столом, непрерывно придавливая хлеб к тарелке, чтобы выжать из бутерброда жир. Ее уговаривали: «Просто попробуй, Морна». Она отвечала: «Я лучше умру».
Если ее вес упадет на определенный процент, ей придется вернуться в клинику. Там от нее не отходили, пока она не съедала, что положено. Еда была по расписанию, завершать прием пищи полагалось по часам, иначе следовало наказание. Медсестры не спускали с Морны глаз, чтобы она не спрятала еду под одежду, и регулярно обыскивали, слой за слоем. В каждой туалетной комнате стояли камеры — так уверяла Морна. Если ей вздумается изрыгнуть съеденное, это обязательно заметят. И тогда пропишут постельный режим. Она так долго пролежала на больничной койке, что, когда вернулась домой, ее ноги были дряблыми и белыми.
Основатель клиники, шотландец с высокими идеалами, требовал от пациенток работать в саду и выращивать овощи, которыми они питались.
Как-то Морна увидела, как голодающая девушка слопала молодой горох — зерна, стручок и все остальное. Зрелище ее потрясло: девушка растягивала потрескавшиеся губы, с нежной улыбкой вгрызалась в зелень, кусала и кусала… «Вот бы вы видели, — повторяла она, — добрая еда рождается только из почвы, по воле Господа».
Но иногда девушки оказывались слишком слабыми для физического труда, падали прямо на грядки. Их подбирали, конечно, отряхивали от комьев земли; грабли и мотыги оставляли валяться среди грядок, словно оружие, брошенное на поле боя разгромленным войском.
Ноябрь
Мама недовольно ворчала — фургон доставки не привез заказ из супермаркета.
— Обещают в рекламе доставить в течение двух часов. — Она распахнула холодильник и принялась шарить по полкам. — Мне нужны петрушка и пикша для рыбного пирога.
— Брр! — Лола поежилась. — Звучит так, будто Морна уже на него наблевала.
— Ты бессердечная стерва! — воскликнула мама. Вокруг нее клубился стылый воздух. — Это ты принесла несчастье в наш дом!
— Да неужели? — язвительно спросила Лола.
Накануне вечером Лола видела, как Морна спустилась со своего яруса — темный, дрожащий силуэт в ночном холоде; центральное отопление было выключено, поскольку никакому теплокровному существу не следует бодрствовать в столь поздний час. Она откинула одеяло, встала и последовала за Морной на темную лестничную площадку. Обе были босиком. Морна — в кружевной ночнушке, как призрак из рассказа Эдгара По. Лола до сих пор спала в старой застиранной пижаме «Мистер Мен», на 8–9 лет, к которой привязалась настолько, что не желала внимать голосу разума. Мистер Лентяй, символ компании, чернел расплывчатым пятном на скукоженной куртке, что поднималась и опадала над круглым животиком; штанины едва доставали до икр, а резинка сползала ниже талии, так что Лоле приходилось поддергивать штаны каждые несколько шагов. В окно светила луна, и на лестничной площадке лицо сестры казалось выбеленным, отчасти затененным, будто изборожденным кратерами, точь-в-точь Луна, таинственная и далекая. Морна двинулась вниз, к компьютеру, намереваясь отменить заказ из супермаркета.
В отцовском кабинете Морна села в рабочее кресло. Подвигала босыми пятками по ковру, подталкивая кресло к столу. Компьютер был нужен отцу для работы. Девочек об этом регулярно предупреждали, упоминали, что их мать получила высший балл по АОСО без всякой техники, только при помощи ручки и бумаги; говорили, что им разрешено пользоваться компьютером исключительно под присмотром и что в Интернет можно выйти, например, в публичной библиотеке.
