Плишанкур сухо заметил:
– А у него есть чувство юмора, у вашего хозяина, а? Сходите за кухарками и горничными и приведите их в гостиную.
Дворецкий поклонился.
– Будем исполнено.
Полицейские вошли в гостиную, где их встретили достаточно холодно. Жорж Нантье сказал:
– Итак, инспектор, даже в воскресенье?
– Даже в воскресенье.
При виде слуг Жан-Жак съязвил:
– А вы любитель подобных собраний, господин инспектор.
– Большой любитель. А сейчас, господин Жирель, уведите Монику и выполните ваше поручение.
Под любопытными взглядами остальных Леон с девушкой вышли, но очень быстро вернулись назад. В руке у Леона была сумочка Деборы, он протянул ее Плишанкуру. Тот спросил:
– Моника, вы все время были рядом с инспектором после того, как вышли с ним из этой комнаты?
– Все время.
– Вы видели, как он взял сумку?
– Да.
– Открывал ли он ее?
– Нет.
– Значит, до содержимого сумки никто не дотрагивался?
– Никто.
– Благодарю вас и прошу всех присутствующих запомнить ответы Моники. Теперь скажите, чья эта сумка.
Дебора тут же ответила:
– Она моя.
– Вы в этом уверены?
– Абсолютно.
Плишанкур подошел к столику и вытряхнул на него содержимое сумки. Среди безделушек блеснул фиолетовый огонек. Плишанкур положил камешек себе на ладонь.
– Мадемуазель Пьюсергуи, вы можете объяснить, каким образом у вас в сумке оказался этот бриллиант?
В гуле удивленных голосов раздался тихий вскрик Армандины:
– Великий Боже!
Дебора, казалось, ничего не понимала.
– Отвечайте!
– Я не знаю.
– Чего вы не знаете?
– Я не знаю, как это очутилось в моей сумке.
– Вы отдаете себе отчет в том, что такое объяснение меня не удовлетворяет?
Тут в разговор вмешался Жан-Жак Нантье:
– Однако это странно. Каким образом вы узнали, что камень находится в сумочке Деборы?
– Мой помощник, гуляя с мадемуазель, нашел бриллиант, открыв сумочку.
Жан-Жак хихикнул:
– Галантный кавалер!
Дебора посмотрела на Леона. Тот опустил глаза. Его мучили угрызения совести. Только Армандина решилась вступиться за девушку.
– Господин инспектор, может быть, сейчас эта история кажется необъяснимой, но здесь никто не верит и никогда не поверит в непорядочность Деборы.
– В нашем деле, мадемуазель, одной веры недостаточно. Хотелось бы знать, что по этому поводу можете сказать вы, Дебора.
– Мне нечего сказать, кроме того, что я совсем ничего не понимаю.
– Подумайте, вас подозревают в краже и, может быть, в чем-то похуже. Что вы можете сказать в свое оправдание?
Дебора выпрямилась и заговорила звучным голосом:
– И тогда Пилат сказал ему: «Слышишь, в чем обвиняют тебя эти люди?» И не дал ему Иисус ни одного ответа ни на один вопрос.
Выведенный из терпения Плишанкур взорвался.
– Ваша система защиты просто смешна! Мадемуазель Дебора Пьюсергуи, именем закона вы арестованы!
Она сама пошла к двери. Старший инспектор за ней. Слезы появились на глазах у Жиреля. Она заметила это и улыбнулась ему. Леон прошептал:
– Я… Я не мог поступить иначе.
Она посмотрела на него и ответила:
– Тот, кто поцелует меня, тот меня и предаст.
Полицейские увели Дебору; в гостиной Нантье и Гюнье после недолгого обсуждения сошлись на том, что этот арест значительно облегчает их положение. Только голос мадемуазель Армандины выбивался из общего тона.
– Я вас не понимаю, вы как будто рады несчастью бедной девочки.
Генриетта запротестовала:
– Ну, знаешь, если эта бедная девочка убила Жерома, чтобы украсть бриллианты, я не вижу причин для сочувствия!
Жан-Жак цинично уточнил:
– Ей надо было его чикнуть, а бриллианты нам оставить, была бы тогда нашей благодетельницей.
– Жан-Жак, что такое ты говоришь!
– Дорогая кузина, я всего лишь вслух сказал то, что каждый из нас думает. Только не уверяйте меня, что вам жаль скрягу Жерома!
– Как бы тебе не пришлось ответить за свои слова.
Вмешался ехидный Патрик:
– Кузина, вы сами во всем виноваты.
Старая дама вскочила со стула.
– Что?
– Вы же просили Богоматерь спасти нашу семью. Она услышала, и вот теперь виновник разоблачен, а с ваших родственников смыт позор. Вы ведь этого хотели?
Мадемуазель Армандина раздраженно заявила, что поднимется к себе, и, не попрощавшись, что было не в ее привычках, удалилась. Генриетта отругала сына и зятя за то, что они постоянно дразнят старую деву.
