— Фрау Шобер, вы меня слышите?
Никакого ответа. Наконец Остлер взломал дверь.
Комната была пуста, чашка чая стояла наполовину выпитой на столе и была покрыта плесенью. Тихо играли «Самые красивые марши мира XXIII» в режиме автоповтора. Маргарете Шобер нигде не было видно, ни в кладовке, ни в душе, который выглядел так, как будто его убирал Норман Бейтс. Остлер обыскал в сотый раз комнату, в которой жили китайцы из Чаояня. Тоже ничего. Остлер обыскал еще раз всю виллу, и в подвале он наконец ее нашел. Дикий виноград, который обвивал пансионат «Альпийская роза», уже окрасился в осенний красный цвет, вечернее солнце освещало паутину, которая развелась здесь по всем углам, а в сверкающем льду шкафа-морозильника лежала Спящая красавица. Казалось, что ей снились «Роковые поцелуи» и «Запретные желания». Китайцам из Чаояня она показалась слишком любопытной.
В нескольких тысячах километрах от заколдованного замка специальный самолет международной авиалинии Эмиратов шел на снижение. Калим аль-Хасид решился напрямую переговорить с президентом МОК.
— Вы что-нибудь поняли о покушениях на месте? — спросил араб.
— Вообще ничего, — сказал Рогге. — Я вообще не осознавал опасности, узнал об этом только из газеты. Впредь буду просить, чтобы мне приносили сосиски, вместо того чтобы бросаться в толпу. Я и не подумал бы, что в этом безобидном баварском захолустье появятся террористы. В следующий раз возьму с собой свою экипировку для регби.
Дубай сейчас располагался поперек и снизу приближался к самолету. Калим откашлялся.
— Тогда Чаоянь как страна-организатор Олимпийских игр выбывает из гонки?
— Они стопроцентно не будут организаторами Игр, можете проспорить сто верблюдов.
— А баварский курорт? У него сейчас тоже не очень хорошие карты?
— Пока он еще в игре. Но имидж существенно покачнулся.
— Тогда у меня было бы предложение, — сказал Калим аль-Хасид.
— Я уже догадываюсь, — сказал Жак Рогге. — Вы предлагаете Дубай как место проведения Игр-2018. Тогда на вас почти падает подозрение, что это вы совершили все эти покушения.
Калим сердечно засмеялся:
— Я не обстреливаю прыгунов на лыжах с трамплина. Я их покупаю.
Рогге бросил строгий взгляд на араба:
— Если это станет известно, то бургомистр из этого баварского курорта упадет в обморок.
— Он не упадет в обморок, — сказал Калим. — Он уже знает и ждет нас.
Самолет приземлялся на летное поле. Юсуф смотрел из окна и по привычке осматривал горизонт в поисках подозрительных фигур среди наземного обслуживающего персонала, механиков, авиадиспетчеров, которые вообще не были похожи на авиадиспетчеров, стюардесс со слишком большими чемоданчиками на колесах, командиров корабля в форме, взятой из проката костюмов. Но какой все это имело смысл? Он, как телохранитель, не справился со своей задачей, и эта неудача его сильно тяготила. И даже спустя полгода ему не удалось продвинуться с этой проклятой историей. Он видел снимок безымянного азиата в газете «Цугшпитценкурир». «Кто знает этого человека?» — было написано под фотографией. Ну он знал этого человека! Это был как раз тот человек, который был одет в спортивную куртку с надписью «СК-Риссерзее» и в которого он стрелял! И сейчас незнакомец снова появился на национальном празднике как каменный гость, как вымерший моллюск для народного гулянья. В газете было написано, что его проткнули ножом. Они что, хотят сделать его посмешищем? Зарезан ножом? И это еще не все. Дальше они писали, что судебно-медицинская экспертиза показала, что у незнакомца был паралич при поперечном поражении спинного мозга: неполный паралич шейного отдела позвоночника S 14. Как это могло произойти — каким образом азиат тогда попал в ВИП-ложу? А ведь он двигался! Было ясно, он должен оставить профессию телохранителя. Он уже стал стар для этого.
Сейчас они ехали на «роллс-ройсе» по Дубаю, по Аль-Раффа, по Умм-Рамоол, по Джумейре.
— Смотрите, — сказал Калим, — лыжный трамплин вон там уже почти готов, здесь сооружения для бега на длинные дистанции. К 2018-му непременно все…
— Но это же не может быть, это ведь… — прервал его Рогге и показал на панораму вокруг.
