Убийственная ложь - страница 31

Шрифт
Интервал

стр.

любовь, а женщины ради любви играют в секс).


42

Извини за интимные подробности, но ты первый в моей жизни, с кем я рискнула

заниматься «этим» без предохранительных средств. Дело в том (ты этого тоже не знаешь), что я с детства страдаю тяжелейшей формой гемофилии. И беременность – стану ли я

рожать или делать аборт – равнозначна смерти.

Не пойму, что мной двигало и о чем я думала, когда ложилась с тобою в постель, как вполне здоровая женщина, не прибегая к контрацептивам, чего раньше никогда себе

не позволяла.

Наверное, ты уже догадался: в один из далеко не прекрасных дней я убедилась, что

«залетела». И знаешь, даже не испугалась. Ведь там, под сердцем, находилась частичка

тебя. Нелогично? Глупо? Наверное. Но все произошло именно так.

Буду откровенна, в глубине души некоторое время теплился огонек слепой

надежды, что наш роман – не адюльтер, что это навсегда.

Но даже если нет (ты так страдал – я же видела! – от того, что вам с Марон не

суждено иметь детей), решила: будь что будет, умру сама, однако от малыша не

избавлюсь. Ты ведь – верила в это безоговорочно! – в случае трагического исхода его не

бросишь. Собственная смерть меня нисколько не пугала, как не пугает сейчас.

Страшно за время нашего знакомства стало лишь однажды. Когда произошел наш

окончательный разрыв. И не потому, что это случилось, а потому, что ты был так жесток.

От неожиданности и твоего неумолимого тона растерялась, несмотря на то, что мысленно

подобную ситуацию «прокручивала» не единожды.

Поэтому, прости, и произнесла неумную фразу «Ты еще об этом пожалеешь!», которую, как поняла из последнего нашего разговора по телефону, ты, невесть почему, расценил, как угрозу и даже шантаж.

Напрасно ты подумал плохо и о Жавиго – моем кузене. Да, возможно, хотя этот

тезис и достаточно спорен, место танцовщицы в кордебалете – не самое прекрасное

занятие для молодой девушки. Однако в той ситуации для меня это был выход. Во всяком

случае, не приходилось думать о куске насущного.

А теперь – о главном. Хотя, что в моем послании главное, а что – нет, определить

не просто.

Ты, думаю, уже догадался: я – о деньгах. Боже, сколько я передумала, прежде чем

решиться их у тебя попросить! Почему не сказала, зачем именно такая сумма

понадобилась?

Дело в том, что за несколько недель до того, как ты сказал мне «прощай», я

побывала в одной из суперсовременных частных клиник Санта-Круса (чтобы попасть туда

на прием, пришлось продать все твои подарки; оставила только амулет). Там заявили, что, несмотря на коварность гемофилии, они могут попытаться сохранить жизнь и мне, и

ребенку. При одном условии: весь, оставшийся до родов срок, я должна лежать у них под

пристальным наблюдением специалистов. И стоит такое «сохранение» сто тысяч песо.

Каждую из наших последних встреч я собиралась тебе обо всем рассказать. Да так

и не осмелилась! А потом… мы расстались.

Что оставалось делать? Снова отправилась в Санта-Крус. И, окрыленная

подтвердившимися благоприятными прогнозами, проявила непростительную слабость –

набрала номер твоего телефона. Первый раз – безуспешно: тебя не оказалось на месте.

Потом мы довольно странно поговорили.

Но это ли беда, если ты пообещал ссудить меня необходимой суммой?

Безусловно, я могла сказать правду, назвать номер счета клиники, на который

следует перечислить деньги. Однако такой шаг показался слишком грубым, что ли.

Смахивающим, да-да, на шантаж: любовница, прикрываясь (или угрожая) ребенком, требует от его отца денег.

К тому же, гарантии медиков – гарантиями, но случиться могло все, что угодно. И

в случае гибели малыша (ультразвуковые исследования показали, что «юная креолка», как


43

ты меня называл, когда пребывал в хорошем расположении духа, должна разрешиться от

бремени особью именно мужского пола) зачем тебе знать о его существовании?

Наличные – вот в чем увидела спасение. А ты пришел к такому странному и

страшному выводу. Совсем, оказывается, не знал собственную любовницу.

Сразу же после того, как Жавиго сообщил мне о твоем отказе, я вернулась в Ла-

Пас. И решилась на аборт. Не думая о себе. В голове билась одна-единственная мысль: обеспечить малышу достойную жизнь в одиночку я не смогу. Даже если останусь жива. А


стр.

Похожие книги