— О! Но мы… Я не могу… что вы хотите?
— Я так понял, это вы разговаривали с Эмили Симпсон вечером в прошлую пятницу?
— Простите. — Теперь голос девушки звучал увереннее. — Но мы не обсуждаем дела тех, кто обратился к нам, с посторонними. Мы соблюдаем полную конфиденциальность.
— Естественно, мне это понятно, — ответил Барнеби, — однако в случае смерти…
— Смерти! Какой ужас!.. Я и не подумала, что она собирается совершить самоубийство. Я работаю здесь всего несколько недель… Я еще только учусь, понимаете… — От страха она начала заикаться. — Если бы я знала… но двое остальных сотрудников были заняты, а телефон зазвонил, и я решила, что справлюсь… Я имею в виду, мисс Симпсон…
— Подождите, подождите. — Девушка сразу стала казаться еще моложе и явно собиралась разрыдаться. — Насколько нам известно, никакого самоубийства здесь не было. Но, возможно, есть кое-какие подозрительные обстоятельства.
— О! Какие же?
— Именно поэтому мне и хотелось, чтобы вы, насколько это возможно, припомнили тот разговор.
— Простите. Но я не могу. Мне нужно спросить…
— Я уже говорил с вашим директором мистером Вейнрайтом и гарантирую вам, что в данном случае правила можно нарушить. — Инспектор по-отечески улыбнулся.
— Ну… Я не знаю…
— Вы же не хотите препятствовать полицейскому расследованию? — Улыбка стала более решительной.
— Конечно нет. — Девушка взглянула в сторону приоткрытой двери. Барнеби терпеливо ждал, подозревая, что в этот момент она вспоминает тот жест, которым «самаритянин» за конторкой представил их друг другу. Ее лицо разгладилось. Она проговорила: — Я помню звонок мисс Симпсон. У нас в тот вечер их было всего три… Но, правда, не слово в слово.
— Все нормально. Вспомните, что можете. Не спешите.
— Ну вот, она сказала что-то вроде: «Мне нужно с кем-то поговорить. Я не знаю, что делать». Да, конечно, очень многие люди начинают с подобных слов… Потом я спросила ее, назовет ли она свое имя, потому что вообще-то она не была обязана это делать, и некоторые клиенты предпочитают сохранять инкогнито, но она назвалась. Я подбодрила ее, ну, понимаете… и ждала, что она скажет. — Помолчав, девушка с оттенком осознания собственной важности добавила: — Большая часть нашей работы — просто сидеть и ждать.
— Я понимаю.
— Потом мисс Симпсон сказала: «Я кое-что видела. Мне кажется, я должна кому-то об этом сообщить».
Барнеби ощутил, как растет его напряжение.
— И она сказала, что же это было?
Терри Бейзли покачала головой:
— Она ответила, что это невероятно.
Барнеби подумал, что это еще ни о чем не говорит. Старые холостяки обоих полов склонны считать невероятным всякую ерунду. Если они решаются написать о чем-нибудь в местную газету, они всегда начинают. «Я с невероятным удивлением увидел/ услышал/ наблюдал/ обнаружил…»
— Но потом к ней кто-то пришел.
— Что? — Инспектор подался вперед.
— Она сказала, что должна идти — там стучали в дверь, а я ответила ей, что мы работаем всю ночь и она может перезвонить позже, но мисс Симпсон так больше и не позвонила.
— Откуда вы это знаете?
— Я специально проверила по журналу, когда пришла утром.
— А она положила трубку, прежде чем открыть дверь?
— Да.
— Она не упомянула, в какую дверь стучали?
— Нет.
— Вы не слышали собачьего лая?
— Нет.
— И больше вы ничего не можете вспомнить?
Терри выглядела расстроенной, она нахмурила брови, явно не желая разочаровывать инспектора.
— Боюсь, что нет… По крайней мере… — И добавила после долгой паузы: — Простите меня.
Барнеби поднялся.
— Хорошо. Благодарю вас, мисс…
— Бейзли. Но меня все называют просто Терри. Мы пользуемся здесь только христианскими именами.
— Спасибо вам. Вы очень мне помогли.
Она открыла перед ним дверь.
— Мне кажется, было что-то еще… Точно знаю, было.
Инспектор подумал, что, скорее всего, девушка врет. Она не походила на человека, который говорит что-то только ради того, чтобы доставить кому-то удовольствие.
— Возможно, вы вспомните это позже, когда будете работать или чем-то еще заниматься. Тогда позвоните мне, пожалуйста. Каустонское управление.
— Даже если это покажется неважным?
— Особенно если это покажется неважным. И, — он прикрыл дверь, — вы понимаете, все это останется между нами. Не стоит обсуждать это даже со своими коллегами.
