Прикоснувшись к сухой и холодной коже упыря киммериец закрыл глаза и мысленно нарисовал знакомую по прошлой ночевке картину: две пышных постели в гостевой комнате жилища вельможного Арнульфа, безвкусные парчовые драпировки, дурацкий офирский столик с изразцами на гнутых ножках...
Легкое головокружение и неприятное чувство тошноты длились один миг. Упырь не подвел — исчез костер и разбросанные на утоптанной траве серебряные монетки и безделушки, затих злобный грай летучих хищников, запахло дорогими благовониями и сгустился аромат пережаренной пищи.
Прыжок сквозь Пустоту произошел мгновенно, Конан даже вздохнуть не успел.
— Ох, ошибся слегка, — чуть обескуражено сказал Рэльгонн. — Простите, но я обязан вернуться, дело не доведено до конца... После побеседуем.
— Что значит — ошибся? — нахмурился Гвай, но каттакан уже сгинул. Доблестные Ночные Стражи стояли посреди освещенного тусклыми масляными лампами помещения, большую часть которого занимало грандиозное ложе под резным балдахином, заваленное меховыми одеялами и красными, обтянутыми шелком, подушками.
— А?! Что?! Это кто тут?!
Ложе зашевелилось, и из-под груды одеял, словно всплывающий кит, появилась громадная туша, вполне подходящая по размерам к необъятной кровати. По ближайшему рассмотрению туша принадлежала вельможному тану Арнульфу.
Конан похолодел, представив, как это должно выглядеть со стороны. Двое взлохмаченных громил, у одного из которых в руке самострел, а у другого меч, врываются среди ночи к мирно спящему правителю маленького, но богатого золотом государства... Какие мысли возникнут у толстяка Арнульфа? Верно, попытка переворота, покушение, смертоубийство и прочие ужасы! Сейчас кликнет стражу, а утром оба злоумышленника будут сушиться на жарком солнышке Ауруса в удобных веревочных петлях.
Мрачные предчувствия киммерийца не оправдались — похоже, тан полностью доверял своему окружению и не опасался людей, живших с ним в одном доме. Продрав глаза, Арнульф вопросительно уставился на внезапно объявившихся в спальне охотников.
—Рассвело, что ли? — проворчал тан, оглаживая пятерней бороду. — Нет, солнца не видно... Вы откуда взялись, разбойники? И какого демона лишаете меня ночного отдыха?
Гвай опомнился первым.
— Светлейший, мы убили одно из чудищ, которых на Аурусе ошибочно полагали нечистой силой, — спокойно сказал он. — И пришли известить...
— Пришли?! — изумился Арнульф. — Каким образом? Ворота закрыты, в городе все спят! И вы еще от нежити ухитрились оборониться? Как?
— Это — магия, — ухмыльнулся Гвайнард. — Магия Ночной Стражи. Можно идти? После хорошей драки надо отдохнуть.
Конан не сдержался и прыснул: если нынешнее приключение Гвай горделиво именует «хорошей дракой», то какова же плохая?
—Если не врете — озолочу, — зевнул вельможный, повторяя старую угрозу по уши засыпать охотников золотом в случае благополучного завершения их предприятия. — Когда в следующий раз захотите войти, хотя бы постучите — вдруг я буду не один?..
Танова домоправительница, пышногрудая Анита, колыхая телесами под кружевной ночной рубашкой сонно доставила охотникам слегка подогретые овощи с мясом ездовых ящеров и кувшин эля, после чего уплыла обратно к себе. Конан сбросил кольчугу, надетую под куртку, умылся и устроился за столом.
— И что ты думаешь обо всем случившемся? — спросил он у хмурого Гвайнарда, пренебрегшего тушеным окороком «зеленой коровы» в пользу крепкого ячменного напитка. — Согласен, мы доказали, что призраки Ауруса являются всего лишь неприятными соседями человека и жалкими остатками чужого зла, сохранившегося со времен Первородных. А вот с зубастыми птичками будет посложнее — они слишком крупные и опасные.
— Меня смущает вовсе не кровожадность летучих тварей, — сказал Гвай. — Одну загадку мы, безусловно, разрешили, и сразу получили несколько новых. Первое: почему они охотятся именно за человеком и привезенными из Хайбории домашними животными? Летуны тысячелетиями охотились на здешних зверей, а тут вдруг резко поменяли вкусы,. словно люди являются самой лучшей и легкой добычей. Второе: чудища не появляются днем, как будто обладают такой же нежной кожей как и каттаканы, опасающиеся ожогов от лучей солнца. Они слепы, как кроты, но замечают движение... Они агрессивно настроены именно к чужакам, к непрошенным гостям из другого мира. Отчего? Я в тупике.
