—Пришли, — провозгласил туранец через сотню шагов. Проход вывел в круглую рукотворную пещеру, украшенную до обидного скромно. Стены — голый необработанный камень, всего две погасших курильницы на тонких ножках да несколько золотых сосудов непонятного назначения. И саркофаг в центре.
—Шикарно, ничего не скажу, — прищелкнул языком Гвайнард, касаясь рукой массивной домовины. На ладони остался след пыли. — Первородные умели не только красиво жить, но и красиво умирать.
Вытесанный из желтого кварцита саркофаг лежал на толстой алебастровой плите и был накрыт крышкой из камня, похожего на розовую яшму. По четырем углам виднелись изображения лупоглазых крылатых существ, напоминавших горгулий. И, конечно, масса золотых накладок в виде растительного узора.
—Я в недоумении, — Абу-Бакр потеребил острую бородку. — Нет сомнений, тут погребен один из самых великих представителей древней расы, но по сравнению с другими гробницами, эта выглядит просто образчиком скромности и умеренности! Прочие склепы ломятся от серебра, золота... Мы находили все, что угодно — вазы, ларцы с одеждами, кубки, бисер, ритуальные предметы, даже колесницы! Первородные, отчасти, похожи на древних стигийцев, хоронивших своих вождей с наивозможной пышностью. А тут какой-то нищий!
— Если в твоих, почтенный, представлениях, этот тип является нищим, — ворчливо заметил Конан, — то я тогда не знаю, что следует полагать богатством. Аквилонских королей погребают куда скромнее! В Тарантии я видел могилу Сигиберта Завоевателя — обычный гранитный саркофаг и ничего больше.
— Не следует равнять человека и Первородных... — пафосно провозгласил Абу-Бакр, но вдруг осекся. В усыпальнице начало происходить нечто странное.
По всей окружности стен неожиданно появились щели, пылающие холодным синевато-белым огнем, свет полился из коридора, затмевая оранжевые язычки факельного пламени — спустя несколько мгновений в пещере было светлее, нежели под чистым небом в полдень.
Вертикально рассекшие камень прорези расширились, становясь похожими на змеиные зрачки, в их глубине обозначилось неясное движение. Вскоре оттуда выскользнули бесформенные туманные облачка, чем-то напомнившие варвару бесплотных морских каракатиц. Призрачные существа устремились в сторону выхода, явно намереваясь отрезать дорогу назад.
— Пойдем-ка отсюда... — успел вымолвить Конан, но путь в коридор уже был перекрыт колышущейся синеватой стеной. Самая дальняя щель, сразу за изголовьем саркофага, приобрела ярко-лиловый цвет с малиновой искрой, внутри шевельнулась крупная тень.
Скрывавшаяся в стене тварь осторожно шагнула в пещеру. По плиточному полу царапнули пурпурные когти. Мертвенные синие глаза-шары уставились на людей.
Демон не был чересчур огромен — высотой он лишь на полголовы превосходил длинного киммерийца. Очень похож на изображения Первородных — такое же тощее нескладное туловище, длинные пальцы, треугольная голова. При движении по телу пробегают змейки розовых и малиновых молний, кожа изредка вспыхивает голубыми точками и пятнами, вокруг голого черепа мерцает лазурный ореол, в котором моргают ослепительные белоснежные искорки. Конан почему-то сравнил чудище с ожившей грозой. — от него даже пахло так, как после разряда молнии.
...Когда варвар вступил в отряд Ночных Стражей, Гвай сразу подарил ему амулет гильдии — медальон в виде головы волка, способный предупреждать владельца об опасности. Сейчас оберег чувствительно вздрагивал и покалывал кожу на груди снежным холодком. Означало это только одно: перед господами охотниками и онемевшим от испуга мееьором Абу-Бахром находилась самая натуральная нечистая сила. Существо из Черной Бездны, демон, оберегавший гробницу.
Пока Гвай, киммериец и ученый старик стояли в замешательстве, не зная, что теперь делать, демон полностью освободился от каменного плена, двинулся вперед, заслонив собой саркофаг, взмахнул рукой, в которой невесть откуда появился бич со струей огня вместо обычной ременной плети и с невыносимой торжественностью что-то изрёк на языке, которого никто из людей прежде не слышал.
