Люська проснулась и ковырялась ножом в банке с фасолью.
- Юрка, что мне делать дальше?
- Тебе здесь оставаться нельзя. Поезжай в Поти. Туда приходят наши суда, на каком-нибудь доплывешь до России.
- У меня нет документов... Ничего... Мне даже не поверят, что я репортер...
- Я тебе выдам справку с печатью.
Она кивает головой.
- Ты меня не оставишь на денек?
- Нет. Здесь очень опасно. Через два часа мы с тобой распрощаемся.
Я несу Люськин вещмешок. Она плетется за мной по тропинке.
- Скоро дорога?
- Скоро.
- Лучше бы оставил меня. Я бы пока репортаж на бумаге составила...
- Тихо... Заткнись...
Я скидываю мешок и сдергиваю автомат с другого плеча. Тихонечко снимаю с предохранитель. Люське машу рукой. Она послушно валится в траву. По кошачьи прохожу по тропке до большого дерева. Где то впереди зашелестела листва.
- Эй, кто там?
В ответ ударили автоматы. Я скачу за дерево и сорвав лимонку с пояса, забрасываю ее в кусты. Грохочет взрыв. Теперь я стреляю в сторону засады. Слышен треск сучков, кто то убегал.
На кустах лежит окровавленная фигура бойца из моего взвода. Я рванул его за ворот.
- Кто был второй?
- М... м... м..., - мычит он.
- Я тебя запомнил. Ты ходил с Зурабом в Грузию за женщинами. Помнишь наш уговор, ты должен умереть.
- Не... надо... Это все... Зураб... Он ранен... ушел...
Осколок гранаты попал ему в живот, прямо под бронежилет. Более мелкие осколки - изуродовали лицо.
- Люся, иди сюда, - кричу я.
Она появляется с мешком в руках.
- Ой ты, боже ты мой. Кто это?
- Не узнаешь? Это один из тех, кто тебя приволок от туда.
- Его надо перевязать.
- Поздно...
- Я... не хочу... умирать... - хрипит раненый.
Сзади по тропинке топот ног. Это бежит сержант с тремя бойцами.
- Лейтенант, ты жив?
- Жив. А вот Зураб ушел...
- Арсен...
Сержант склоняется к раненому.
- Я уже..., - уже почти сипит тот.
И тут Арсен перешел на непонятный мне язык. С трудом выталкивал он слова, но сержант его понял. Он кивнул головой.
- Все сделаю. Ребята, несите его во взвод, - обратился он к бойцам.
Солдаты поволокли раненого. Сержант остался с нами.
- Я вас провожу, лейтенант.
Мы поднимаемся по тропинке вверх и выходим на дорогу. Первая грузовая машина сразу остановилась. Мы прощаемся с Люськой.
- Юрочка, пока.
Она целует меня в щеку и залезает в кабину.
- Мы еще обязательно увидимся, - слышу ее прощальный крик.
- Что сказал раненый? - спросил я сержанта, когда мы возвращались обратно.
- Он просил нас отомстить за его смерть.
- Так. И вы будете мстить мне?
- Уезжайте лучше, лейтенант. Поверьте, вы уедете и никто вам не скажет по этому поводу, обидного слова, никто не будет преследовать. Вы профессиональный военный, ваша специальность везде нужна.
- Кроме России...
- Это пока... И там когда-нибудь тоже будет нужна. Ребята говорят, что сейчас в Одессе формируется добровольческий отряд в Югославию, вы еще можете успеть...
- Скажи, за что меня так ненавидят?
- Здесь даже не ненависть, здесь недоверие. Если бы вы не были лейтенантом, а были бы простым бойцом, к вам относились бы лучше. Это наша война и командиры должны быть наши. Для вас ничего не стоит приказать расстрелять абхаза или самому это сделать, но для нас это трагедия, где кровью сплетаются, отцы, братья, сестры, семьи...
- Значит, если бы абхаз убил меня, то все было бы хорошо? А если я убью мерзавца, но абхаза, меня убьют. Это же несправедливо, сержант.
- Здесь о справедливости не говорят. Здесь другая страна и будь Зураб подонок из подонков, но он не затронул крови своего народа и этим уже заслужил себе жизнь и почтение.
Мы идем до штабного домика и теперь молчим, каждый думая о своем. Только у двери сержант вдруг спросил.
- Так вы надумали уехать...?
- Сколько у меня времени, сержант?
- Почти ничего не осталось.
- До утра мы можем подождать?
- Не знаю, но я постараюсь задержать ребят.
Меня трясут за плечо.
- Лейтенант, вставайте, лейтенант, - тихо шепчет голос сержанта, - вам пора уходить.
- А... Сколько время?
- Четыре часа. Через двадцать минут сюда придут друзья Зураба. Уходите.
Я соскакиваю с лежанки, хватаю автомат.
