Прошло двадцать четыре часа, прежде чем обнаружили ее тело. Решение суда было однозначным: самоубийство - и, конечно, это было самоубийство. Не объявилось ни единого человека, который бы заявил, что видел, как ее привезли домой. Даже если бы нашлись такие свидетели, это не доставило бы крупных неприятностей. Она провела время на вечеринке, мы привезли ее домой. Мы не обязаны были говорить об этом, и мы молчали. Вздохнули свободно! Ко мне пришел полицейский. Кто-то из участников вечеринки упомянул, что она была там. Я рассказал копу, что она пришла на взводе, вскоре уехала. Это все, что мне известно, сказал я. Полицейский оказался правильным парнем. Понимал, что со мной сделает общественное мнение, а никакого преступления не было и в помине.
- Ты откупился от него? - спросил Куист.
- Я готов был дать ему небольшую взятку, - смущенно ответил Джонни.
- Так что?
- А то, что так это и было - около года. Потом началось. Телефонный звонок от человека, явно изменившего голос. Он знал все об этой заварухе, от А до Я. Он знал даже о записке, никто не знал об этом, кроме меня, Луи, Макса и Беверли, которая умерла. Но этот человек знал.
- Шантаж?
- Верно. Достаточно солидный - достаточно большой. По сотне тысяч долларов в год в течение двух лет.
- Ого!
Джонни покачал головой. Он беспомощно улыбнулся:
- Можешь сказать это еще раз, дружище. Знаешь, с того дня, как это началось, я понимал, что у меня есть выбор. Или я предложил бы этому ловкачу убраться на все четыре стороны и нарвался бы на общественный скандал, или позволил бы сосать из себя кровь до конца жизни. Так вот, теперь ты знаешь, почему я ушел со сцены два года назад.
- Ты прекратил платить?
- Железно.
- Но никакого скандала не было.
- До сих пор нет, - мрачно подтвердил Джонни. - Хотя он кричал, орал и угрожал...
- Ты до сих пор не догадался, кто это мог быть?
- Нет.
- Как ты производил выплаты?
- Наличными. Ты не поверишь, но деньги оставляли в верхнем ящике письменного стола в моем собственном доме. Когда там никого не было, их забирали. Я пытался наблюдать за ним, но он ни разу не показался. Деньги оставались там не один день - пока за этим местом не прекращали вести наблюдение. Так что я бросил это занятие. - Джонни загасил в пепельнице сигарету и закурил новую. Его руки дрожали. - Затем меня попросили устроить благотворительный вечер для сбора средств на лечение болезней верхних дыхательных путей. - Усталые глаза внезапно засверкали. - Понимаешь ли ты, что значит отказаться от того, чем ты занимался и чему посвятил всю жизнь, Джулиан? Черт возьми, я люблю петь! И я все еще в форме, я все еще лучший. Это не тщеславие, я уверен. Я начал мечтать об этой толпе в "Мэдисон-сквер-Гарден". Это было бы отлично. Это заставило бы меня снова почувствовать себя в форме, снова стать молодым. Поэтому я сказал, что приму участие в этом концерте. Компания в прессе началась с твоей помощью. Я бросил пить и курить и начал заниматься на тренажерах. Я все еще могу подрезать тебя при игре в сквош, дружище.
- Как-нибудь померяемся силами, - ответил Куист. Он потянулся за потухшей сигарой и вновь зажег ее. - Ты собираешься сказать мне, что снова получил весточку от своего приятеля - шантажиста?
Джонни кивнул:
- Отстегни мне часть в бенефисе или в чем-то еще. В ответ я сказал ему, чтобы он проваливал со своими угрозами или с чем-то еще. Я не получил за свое выступление ни доллара. Я помогал больным людям. Даже если бы он устроил вокруг меня скандал, я бы все равно не потерял популярности. "Делай как знаешь, - сказал он мне, - и ты пожалеешь, что родился на свет". Я послал его к черту и стал ждать, что он обнародует мою историю. Ни звука. Затем, когда мы вылетели из Чикаго, поступило сообщение, что на борту самолета заложена бомба. Клянусь, я чуть не умер на месте, Джулиан. Я знал, что это из-за меня.
- Правда, никакой бомбы не было.
- Верно. Потом я сообразил, что мой парень устроил ложную тревогу из-за бомбы, чтобы я не принял участия в благотворительном вечере.
- Вполне возможно, - согласился Куист.
