– По сути – да.
– Вы помните боргов из «Звездного пути»?
Кира нахмурилась. В ее детстве на экраны вышли семь сезонов «Нового поколения», и она смотрела все серии без исключений. Борг, сокращение от киборга, был огромным сообществом полуорганических, полумашинных существ. В своем развитии они значительно опередили человечество этой вымышленной будущей эпохи и посвятили себя безжалостному поглощению любой разумной жизни во Вселенной. Их самой знаменитой фразой было «Сопротивление бесполезно».
Кира с отвращением поджала губы. Ее видение бессмертия, в котором люди почти целиком станут машинами, – хотя и с нейронными цепями, в точности повторяющими человеческий мозг, – в сочетании с видением коллективного разума действительно можно было истолковать как Борг.
– Судя по выражению вашего лица, вы видите, к чему я веду, – заметил ван Хаттен.
– Да. И я согласна, что борги ужасны. Сама идея отказа от личности кажется беспредельно отвратительной. Но, возможно, существует способ стать частью сообщества, но сохранить при этом индивидуальность. Кроме того, боргов сознательно изобразили в черном цвете. Они были главными злодеями сериала.
Она покачала головой.
– Мое видение было совершенно иным. В отличие от боргов, я никогда не стану кого-то принуждать. Каждая личность будет вправе достичь собственных представлений о счастье и завершенности. Никого не будут заставлять.
– Правда? – иронично переспросил ван Хаттен. – Вы никогда не думали, что будете принуждать людей пройти усиление? Как вы поступили со мной?
Кира насупилась. Другого ответа ван Хаттену не требовалось.
– А если вы решите, – развивал успех физик, – что стать частью коллективного разума – на пути к божественности – самый лучший исход для каждого разумного существа? Помните, это как с пенициллином и умирающим дикарем. Подумайте об отдельных одноклеточных организмах. Хотели бы они объединиться и сформировать человека? Возможно, нет. Возможно, они станут цепляться за свою индивидуальность. Но став человеком, они поймут, верно? И вы вправе заставить их понять, так?
Кира чувствовала, как вздрагивает, будто его слова и идеи были ударами.
– Вы блестящий полемист и высказали несколько хороших идей. Возможно, разница между нами в том, что вы верите в Бога, но не верите в человечество. Не верите в то, к чему стремится «Икар». Я, возможно, не верю в Бога, но у меня есть вера. Вера, что мы сможем достичь той точки, в которой отыщем правильный путь. И каким бы он ни был – даже если будет противоречить моему видению, – в свое время он станет очевидным.
На этот раз задумался ван Хаттен.
– Возможно, вы правы, – признал он. – Но тут я полагаюсь на свою интуицию.
Он вздохнул.
– Но давайте предположим, что мы отбрасываем мои опасения. Давайте допустим, что вы правы. А теперь представьте, что случится, если завтра вы выйдете из тени. Вы объявляете о всех своих делах, о всех стремлениях. Кто-то сочтет это мечтой. Верующие увидят в попытках стать Богом или узурпировать Его место наивысшую степень кощунства. Другие сочтут это кощунством иного рода – светским кощунством. Вмешательством в человеческий разум. Искажением того, что делает нас людьми. А еще вспомните: люди хотят, чтобы дети были похожи на родителей. Если отец обрезан, он хочет того же и для своего сына, даже если эта операция связана с религиозными или медицинскими проблемами.
Он сделал паузу, давая Кире время обдумать сказанное, затем продолжил:
– Теперь предположим, что вам удастся сделать увеличение интеллекта постоянным. Предположим даже, что вы сможете избавиться от негативных последствий для личности. Да, люди хотят лучшего для своих детей, но захотят ли они детей, принадлежащих, по сути, к иному виду? Детей, которые будут отличаться от своих родителей, как человек – от куска дерева?
Кира напряженно смотрела на него, но молчала.
– К тому же люди сочтут вселенский интеллект слишком чуждым, – заключил ван Хаттен. – Угрозой. Они всеми силами будут стараться остановить вас.
Женщина глубоко вздохнула.
– Я уже говорила, у меня нет ответов на все вопросы. А вы выбираете наисложнейшие. Но разве это значит, что мы должны сдаться? Задавать мне эти вопросы – все равно что спрашивать амебу о теории относительности. Когда амеба станет Эйнштейном, она сможет ответить. Я рассчитываю, что человечество примет наилучшие решения из всех возможных с учетом наших знаний. Надеюсь, что трансцендентный интеллект принесет нам мудрость, которая позволит справиться с этими вопросами и сделать правильный выбор. И я по-прежнему утверждаю – каждый, кто не захочет идти вперед, может остаться.
