Дэвид очень тяжело переживал потерю Джима Коннелли. И ненавидел себя за то, что больше не может ненавидеть Джейка. В то же время он ненавидел себя за то, что не может меньше любить Киру Миллер.
Короче говоря, Дэш находился в глубочайшей эмоциональной заднице, хотя подозревал, что психолог определит его состояние в несколько других терминах.
Здесь Дэвид был наблюдателем, поэтому он старался держаться как можно незаметнее, изображая муху на стене. Даттон откашлялся, и Дэш понял, что совещание сейчас начнется.
– Мы постараемся не затягивать разговор, – заговорил гражданский начальник Джейка, глядя на Мэтта Гриффина. – Но нам нужно знать, где вы находитесь. И пришли ли вы к чему-то. Кроме того, мы хотим попросить, чтобы вы постарались во время усиления смягчать тон. Говоря по-простому, вас здесь считают самым отвратным уродом, который когда-либо появлялся на свет.
Гриффин проглотил шоколадную булочку и достал следующую из пакета, который Дэш все время держал полным. Поморщился.
– Я делаю все, что могу, – виновато произнес он. – Я рад уже тому, что мое альтер эго еще никого не убило. Если не хуже. Я могу его контролировать, но только чуть-чуть. И только потому, что сейчас оно впервые за много времени столкнулось с действительно сложной проблемой.
Даттон вздохнул и решил двигаться дальше.
– У вас было два дня, – сказал он. – Я знаю, вы делаете успехи, но где мы сейчас?
– Я работаю сразу по двум направлениям, – сообщил Гриффин. – Первое – выяснить, на что запрограммированы наши друзья-наниты. Второе – найти способ передать им команду на самоуничтожение.
– Вы полагаете, у этих штук есть переключатель на самоуничтожение? – уточнил Колк.
Гриффин кивнул.
– Почти наверняка. Но это не важно. Если его нет, я придумаю, как создать свой.
Он помолчал.
– А вот выяснить напрямую, что делают эти жуки, наверняка не удастся. Это инопланетные устройства с чуждой нам логикой и чуждым программированием.
– Однако мне сказали, что вы добились больших успехов в распаковке этого программного обеспечения, – сказал Джейк. – Я употребил правильное слово?
Мэтт снова кивнул и оторвал у следующей булочки верхушку с шоколадной глазурью.
– Из тысяч групп по всему миру, которые занимаются этой задачей, только вашей удалось добиться успеха, – продолжил Даттон. – Ситуация дошла до точки, когда все остальные сидят и ждут, к чему придете вы. Вы говорите им, что сделать, и это работает, мяч катится дальше. Но никто, даже в вашей команде, не может понять, почему оно работает, и от этого у них едет крыша. Они не рассчитывают понять инопланетные программы. Но определенно рассчитывают понять ваши действия. Они спрашивают вас, как вы догадались применить именно такой подход, а вы по большей части посылаете их на хер.
Гриффин вздохнул.
– Я их посылаю, потому что и сам не имею понятия. Вы никогда не проходили усиление, но пропасть между мной и моим альтер эго – назовем его Супер-Мэтт, – с усмешкой вставил он, – не меньше, чем между птицей и человеком. Скажу честно: то, что мы пытаемся сделать, практически невозможно. Однако мое альтер эго очень близко к прорыву на обоих фронтах. Если бы я мог объяснить, что делаю, я бы объяснил.
– Не беспокойтесь, – сказал Джейк. – Все раздражены, поскольку не понимают, что вы делаете. Какая жалость… – Он помолчал и указал на Гриффина. – Продолжайте, пожалуйста. Где же мы? Вы сказали, что не сможете выяснить напрямую, для чего предназначены эти наниты. Значит ли это, что вы планируете какой-то окольный способ?
– Именно так, – ответил Гриффин. – Да. В определенном смысле нанитов можно считать компьютерными червями. Червь закапывается в ваши программы, размножается и распространяется. Но у самых вредоносных из них есть таймеры. Они незаметно расползаются, неделями или месяцами, не вызывая никаких проблем, пока не заражают миллионы компьютеров. И тогда, в заданную дату и время, начинают скоординированную атаку. Они запускают программные инструкции или обращаются за ними на веб-сайты своих хозяев, и эти люди получают в свое распоряжение огромные компьютерные сети, которыми можно воспользоваться в порочных целях.
