«Не зря же он приснился мне, не зря», — подумала Ольга.
Чай оказался горячим. Ольга хлебала его понемногу.
Нет, думала, потом она себе этого не простит. Она просто обязана зайти к нему. Просто обязана!
И тут вдруг появилась другая мысль: «А если позвонить?»
Она тут же, не откладывая в долгий ящик, набрала номер Сергея. Прерывистый гудок. Никто к телефону не подходил. Дома он или нет? Пойти ему, вроде как, некуда. Где же он?
Ольга с досадой положила трубку.
Ложась в постель, еще раз прокрутила в голове свой сон. Теперь он не казался ей таким зловещим, и Ольга твердо приняла решение сегодня же заглянуть к Сергею.
С такой уверенностью она быстро заснула, и до утра никакие сны больше не беспокоили её.
Скачко почувствовал, как стынут ноги. Открыл глаза. Мягкий свет фар его машины кромсал темноту. Его передернуло. Холод, казалось, добрался до самых внутренностей. Скачко подтянул к себе колени, свернулся калачиком.
«Что произошло?» — подумал в следующую минуту. Он ничего не помнил.
От земли потянуло сыростью.
«Нужно подняться, а то так недолго и простудиться», — снова подумал он и стал подниматься. О том, что случилось с ним, можно было только догадываться. Память будто обрывалась где-то на середине.
Скачко поднялся и как очумелый поглядел вокруг. Увидев свою машину, удивился, почему она здесь. Пошел к ней, сел за руль.
«Может, я много выпил?» — подумал, ища в цепи своих воспоминаний оборванное звено. Кажется, он за кем-то гнался, кажется, это были «Жигули»…
Скачко ничего не помнил.
Как он оказался у поворота перед Грушовкой, далеко за городом, да еще в такое позднее время? Неужели был на ночном дежурстве? Бред какой-то.
А может, у них рейд? Скачко и этого не помнил.
Он завел машину, медленно развернулся, поехал по трассе в направлении к городу. Через пять минут добрался до Грушовки. Улицы поселка были пустынны, поселок спал.
«Какой черт меня сюда занес?» — всё не мог успокоиться.
Отъехав от Грушовки километра два, Скачко наткнулся на окоченевший труп своего напарника. Тот лежал, широко раскинувшись, уставив открытые глаза в звездное небо. Скачко выбрался из машины, подошел к нему и закрыл ему глаза. Теперь он начал припоминать всё, что произошло с ним вчера.
Они с Бутенковым сидели в машине. Мимо на приличной скорости пронеслись «Жигули».
Баба!
За рулем «Жигулей», кажется, сидела баба! Они погнались за ней. Да, да, они погнались за ней, а она будто играла с ними, сучка. То увеличивала скорость, то сбрасывала, издеваясь. Она основательно потрепала им нервы. Они готовы были разорвать её в клочья. Но всё вышло иначе. Бутенков погиб. Нелепо, непостижимо.
Но что он скажет в горотделе? Что они оказались совершенно беспомощными перед какой-то бабой? Не смогли ни догнать, ни задержать её. Она во всем оказалась хитрее их, бесстрашнее, безумнее.
Но может, то была вовсе не баба? Так молниеносно схватить Бутенкова, бахнуть его головой о машину и отшвырнуть метров на десять! Такое не всякому мужику под силу. К тому же Бутенков был отнюдь не мальчик, носимый ветром. В нем веса не меньше девяноста, а она его, как пушинку, как собачонку какую паршивую — одной левой!
У Скачко всё перепуталось в голове. Как это объяснить в отделении? Кто ему поверит? Бутенков мертв, баба скрылась, он сам не в себе.
«Ах ты, господи, ах ты, господи! — бубнил он, обходя машину и усаживаясь за руль. — Что будет, что будет?» Он не представлял.
Всю обратную дорогу только и долдонил эту фразу, весь обливаясь пoтом. Руки его будто прилипли к баранке, дрожь не покидала тело ни на секунду.
— Сучка, сучка, сучка! — кричал он, кипя от злобы.
И вдруг в зеркало заднего вида ему вновь показалась она. Почти лысый череп, нахальный оскал, зловещий блеск в очах, разве он их не помнит?
Она снова издевалась над ним!
Её глаза, как и тогда, вспыхнули раскаленным огнем, и она опять затряслась в диком необузданном смехе.
От страха Скачко истошно закричал, нажал до упора на газ, как будто хотел умчаться от призрака. Всё завертелось перед ним. Он и не заметил, как его машина соскочила с обочины, сорвалась в кювет, перевернулась несколько раз и наконец застыла вверх колесами.
