Привезли собаку. Старая овчарка понюхала воздух в квартире, утянула девушку-кинолога на улицу.
«СРС «Фина» дошла до угла дома со стороны последнего подъезда, вышла на дорогу, ведущую к проезжей части ул. Александра Матросова, где работу закончила». Ясное дело, квартирники не пешком передвигаются.
- Распишитесь в акте, товарищ капитан. – Девушка в мешковатом камуфляже похлопала ресницами. Забрала копию, скокетничала:
- До связи.
Номер телефона Дмитрий спрашивать не стал – молодая больно, но настроение поднялось, шутливо попрощался с кавказским акцентом:
- Давай, до свиданья!
При дежурной части один автомобиль, который возит следственно-оперативную группу на все происшествия. Круглые коленки Фоминой сверкнули в проеме двери лишь в первом часу ночи.
Дмитрий помог выбраться из машины, спросил:
- Чего так долго?
Лучше бы не спрашивал. Вполне объяснимая реакция.
- Я сегодня еще не присела, Кабанов! – Заквакала труженица.
Никак стоя допрашивала, про себя улыбнулся опер.
- Сколько можно мне баранок подсовывать! Дознавалка вон целый день сидит, никуда не выезжала даже.
Как будто это Кабанов насовершал все преступления и ни одного малозначительного.
Пока эксперт делала свое дело, Дмитрий обрисовал ситуацию, передал опросы, рапорта.
- Мария, мне здесь делать нечего, поеду справки печатать.
До отдела не доехал.
- Дмитрий, с кражей закончил? – Звонил уже Смирнов. Красавец – не начинал с истерично-требовательного «Ты где?»
- Ножевое заявляют, сгоняй, посмотри. Здесь не далеко, адрес проспект Кирова 80, квартира 9.
Подруливая к старой двухэтажке, Кабанов уже представлял себе картину. Квартира коммунальная или соседи более чем дружат семьями. Гужбанили с вечера, стакан не поделили или еще в каких культурных вопросах не сошлись, слово за словом, ножом по столу… Бытовуха.
У подъезда «скорая», водитель равнодушно дымит в окно.
- Давно приехали?
- Минут пять.
С папкой наперевес Дмитрий пошел на адрес. На первом этаже светятся два окна, внизу поблескивают осколки. В подъезде пахнет кошками, опер подсветил телефоном – крови на площадке вроде нет. На звонок открыла фельдшер. В коридоре ступить некуда. С плачем и визгами бегают две тетки лет по 30, в углу сухонькая старушка памятником в грязной сорочке, в центре на одеяле хрипит жилистый мужик. Пачкая колени кровью, врач пытается убрать татуированные руки с живота.
- Тихо, тихо, родной.- Врач, сразу видно дядька опытный, посмотрел на рану, нахмурился.
- Лена, дай два кубика промедола и позови водителя.
С другого конца коридора на свет выскочил белобрысый парень лет 25, мятая майка болтается на широких плечах, темные джинсы, шлепанцы. Увидев полицейского, закричал:
- Серегу зарезали!
- Тихо, тихо, родной. – Повторил за доктором Дмитрий. – Ты кто такой?
Какой там тихо! Женские визги со всех углов, раненый стонет, белобрысый орет, и среди этой какафонии ноль полезной информации.
Пока белобрысый прыгал возле Сереги, Кабанов мельком осмотрел кухню, санузел, заглянул в одну из комнат. Вернулся, бросил папку на полку возле двери.
- Слышь, Сергей! Кто резал?
- Не знаю. На улице.
Все – дело раскрыто. Бригада «скорой» потащила одеяло с несчастным Сергеем к машине. Бестолково пытаясь помочь, тетки протиснулись следом из подъезда. Кабанов придержал белобрысого.
- Как зовут? Судимый?
- Ну, судимый! И чего, сразу на меня думаешь? – Белобрысый выпрямился, развернул плечи.
- Как зовут, спрашиваю? – Дмитрий склонил голову, заметил царапины на шее.
- Антоном зовут. – Сдулся белобрысый. – Живу здесь с женой и матерью. Серега - сосед.
- Ну, ты понял, сейчас со мной поедешь.
- Да не поеду я никуда, - снова взбрыкнул Серегин сосед.
- Я его не резал, он с улицы такой пришел.
- Потом разжал руки, всю ванную кровью залил, тебе пальцы обмазал, да еще за шею похватал. Версия, прямо скажем, гавно! Давай, обувайся! – Кабанов демонстративно передвинул кобуру на поясе.
- И шутить не надо, Антон. Понял?
Перебрав приоритеты, Дмитрий решил сначала доставить подозреваемого в отдел, потом искать орудие преступления.
В кабинете за плотно задернутыми шторами после некоторых прений Антон согласился чистосердечно признаться. В ответ Кабанов пообещал смягчить некоторые детали. На бумаге это выглядело так:
