- Что это здесь написано? - указывая на рекламный щит у придорожного шалмана, спросил Дик. Его способность к чтению заметно уступала разговорным возможностям.
- "У Мойши", - прочитал я. - "Еда как дома. Первое, второе и компот".
- Гм, - сказал Дик, - не совсем азиатское название... И почему не на местном языке?
- На местном я бы не сумел вам это прочитать, - сказал я. - Тут полно русских, включая евреев. А чабаны коренной национальности кочуют себе по горам и ни в чем себе не отказывают.
- Гм, - снова сказал Дик, - вы уверены?
- Почти да, - сказал я. - Кстати, наши с вами предки в далекие времена тоже кочевали со своими козлами и баранами по холмам Иудеи и Самарии. Или не так?
- Ну как вам сказать... - уклонился от прямого ответа Дик. - Вы же догадываетесь, что фамилия моего отца далеко не Джонс и даже не Иванов. Но зато я - Дик Джонс, и это главное!.. "У Мойши". Это ж надо только придумать!
- Да вы не расстраивайтесь, - искренне посоветовал я. - Возможно, это всего лишь трюк и за прилавком этой забегаловки стоит натуральный киргиз или русак. А что? Вполне возможный вариант.
- Да не в том дело, - удрученно заметил Дик. - Просто, прежде чем сюда ехать, я выучил местные названия. Это же настоящая прелесть, музыка! Вот послушайте: Тянь-Шань, Иссык-Куль, Хан-Тенгри, Кара-Кол, Джеты-Огуз. Хочется сесть в седло, охотиться, сплавляться по горным рекам... А тут - на тебе: "У Мойши".
Глядя на удрученного Дика, я понял, что меня ждут интересные дни.
Гостиница "Снежный барс" стояла на берегу озера, у кромки мрачной тихой воды.
- Между прочим, - оглядывая холл с деревянной регистрационной стойкой, сказал Дик, - снежный барс внесен в Красную книгу. Охота на него запрещена.
- Между прочим, - сказал я, - мне уже дважды предлагали шкуру снежного барса - убитого, заметьте, барса! - за двести долларов. И это до коммерческих переговоров.
- Да? - сказал Дик. - Надо обдумать это предложение.
Узкоглазая смешливая девочка за стойкой приняла наши паспорта и выдала нам по регистрационному бланку. Трудно сказать, что служило причиной ее смешливости: легкое утреннее настроение или незамутненность молодой души; но смотреть на нее было приятно. Заперев паспорта в жестяной коробке, девочка рассыпала по полированной стойке перед нами с полдюжины бумажных листков, на которых были напечатаны предложения приятных услуг, предоставляемых гостиницей: бассейн, тренажеры, сауна, массаж по-иссыккульски. На последнем листке значилось: "Охотничьи услуги с выездом". И нарисован почему-то крокодил, свернувшийся в кольцо, с раззявленной пастью. Увидев крокодила, Дик сделал стойку.
- Что там написано? - спросил он, придвигая охотничье объявление.
- Можно пострелять, - сказал я. - Значит, так... Кеклики, долина Кзыл-Таш, река Сары-Су.
Дик стал серьезен и торжественен, как будто услышал первые аккорды Девятой симфонии Людвига ван Бетховена. Музыка азиатских названий сильно на него действовала.
- Что это - кеклики? - спросил Дик.
- Птички такие, - сказал я. - Вроде воробьев. Они тут пишут: пятнадцать долларов штука, плюс два дня поездки в эту самую долину. Дороговато получается.
- Читайте дальше, - сдержанно попросил Дик.
- Улар, - прочитал я. - Сто двадцать шесть долларов. Отроги нарынского Тянь-Шаня. Перевал Тюя-Ашу. - И добавил, не дожидаясь вопроса: - Улар - это горная индейка.
- Дальше, - сказал Дик.
- Кабан, - продолжал я, - тысяча триста сорок один доллар. Выезд на четыре дня, собаки. Ну как, интересно?
- Очень, - сказал Дик. - А где этот кабан?
- Терскей-Алатоо, урочище Алтын-Арча, - прочитал я. - Тут целый прейскурант, не то что как в каком-то там "Макдоналдсе": гамбургер, чизбургер - и всё... Пошли дальше. Дикобраз, шестьсот семьдесят пять долларов. Ущелье Су-Уксай. Без собак, с фонарем... При чем тут фонарь?
- Ночная охота с фонарем, - процедил сквозь зубы Дик. - Это все понимают.
- Раз так - хорошо, - не стал я спорить. - Волк горный. Урочище Каинды. Восемьсот девяносто четыре доллара. Выделка шкуры по договоренности. Чучело головы по спецзаказу.
- А собаки? - спросил Дик.
