Сейр отвернулся от кухарки и оказался лицом к лицу с женой. Френсис, высокая, стройная, стояла в дверях библиотеки. Как повелось, к шести вечера она выпивала не меньше четырех «мартини».
— Ты не останешься на ужин? — спросила она.
— Нет.
— Я не хочу, чтобы ты уходил!
— У меня деловое свидание, — привычно солгал Сейр.
— Знаю я, что это за свидание! Афиши расклеены по всему городу. Ты идешь к ней!
Брови Сейра удивленно поползли вверх. Он не рассказывал Френсис о Люси. Не потому, что щадил нервы жены. Он хотел, чтобы память о Люси принадлежала только ему. Кто мог ей сказать? Эмили, чтобы еще раз уколоть ее, или мистер Элтон Грейвс?
— Не говори глупостей.
Френсис быстро подошла к нему, ее пальцы сжали руки Сейра.
— Я ни о чем не просила тебя с той… с того вечера. Не делай этого, Сейр! Не превращай меня в посмешище! Мне наплевать, как ты относишься ко мне дома, Сейр, но, кроме положения в обществе, у меня ничего не осталось в этом ужасном мире!
— Жаль, что твои друзья не видели тебя после нескольких «мартини».
Френсис упала на колени, обхватив его ноги.
— Пожалуйста, Сейр! Умоляю тебя! Не ходи к ней… Только не здесь, не в Рок-Сити.
— Извини. — Сейр оторвал от себя ее руки.
— Прошу тебя! — прокричала вслед Френсис.
Выходя из дома, он с треском захлопнул дверь.
Пьеса «Секрет лорда Торрингтона» не выдерживала никакой критики, да и актеры играли ужасно. Несмотря на заверения афиш, мисс Люси Тэннер наверняка не выступала на Бродвее и не снималась в Голливуде. От Сейра потребовалась немалая сила воли, чтобы досидеть до конца. Только ли от недостатка мастерства Люси казалась такой холодной и бесчувственной? И… неужели она могла так состариться всего за четыре года?
Сейр подождал, пока разойдутся недовольные зрители, и прошел за кулисы. Его пропустили без звука. В Рок-Сити Сейра уважали.
— Довольно паршивая постановка, мистер Вудлинг, — сказал привратник.
Сейр протянул ему сигару, но ничего не ответил. Дорогу он нашел без труда. Еще школьником он участвовал в любительских спектаклях. Подойдя к двери, он постучал. Голос Люси, грубый и нетерпеливый, предложил ему войти.
Люси повернулась к нему. Она еще не успела стереть с лица кольдкрем, которым удаляла грим. Сидела она в грязном халате, Сейра поразила блеклость ее кожи. Ему казалось, что она не узнала его, но тут же на губах Люси появилась горькая улыбка.
— Уж не Одинокий ли пожаловал ко мне? — сказала она.
— Привет, Люси.
Она стерла с лица остатки кольдкрема.
— Ты видел спектакль?
— Да.
Она засмеялась.
— Наверное, зрители восприняли этот вечер, как наказание. Я паршивая актриса, не так ли?
— Это не имеет значения.
— Для меня это важно!
— Я подумал, что мы могли бы провести этот вечер вместе.
Холодные глаза Люси оценивающе оглядели Сейра.
— Теперь я примадонна, и вечер обойдется тебе дороже, чем в первый раз. Как насчет двухсот долларов?
Сейр чуть не согнулся пополам от острой боли в животе. Ледяной пот выступил у него на лбу.
— Я… боюсь, для меня это дороговато.
Люси расхохоталась.
— Ну, я рад нашей новой встрече и… удачи тебе.
Пошатываясь, он вышел на улицу. Клуб «Рок-Сити» находится лишь в квартале от театра. В своем шкафчике Сейр держал там пару галлонов контрабандного джина. Забрав джин, он вернулся к театру, где стоял его автомобиль. И поехал за город. Боль в животе усиливалась с каждой минутой.
Ради Люси он хотел пожертвовать всем на свете, и вот оказывается, что она ему не нужна. Будто он выпрыгнул из самолета, дернул за кольцо парашюта, а тот не раскрылся.
Когда огни последних домов скрылись из виду, Сейр съехал с шоссе и принялся за джин.
Он вернулся в «Рок-Сити», когда на востоке затеплилась заря, промерзнув до костей. С похмелья раскалывалась голова. Он выпил не меньше полгаллона. Но остался совершенно трезвым, если не считать бьющего в виски парового молота.
Около дома на улице Вязов стоял какой-то автомобиль. В окнах первого этажа и в спальне матери горел свет. Он узнал машину доктора Уотерса. Наконец-то, подумал Сейр, его мать действительно заболела.
Он вошел в холл. Миссис Бронсон сидела на нижней ступеньке широкой лестницы и плакала, уткнувшись в фартук. При виде Сейра слезы высохли, будто в глазах миссис Бронсон закрылся кран. Она встала.
