— Да, наверное… — Линдси захлопнула толстенную тетрадь. — Я поговорю с этим человеком. Только, пожалуйста, не вмешивайтесь.
— Да мы только рады будем, если нам не придется с ним ссориться, — усмехнулась Салли. — Я по опыту знаю, что от таких клиентов шума больше всего. И чего, спрашивается, сидит, если ему наш бар явно не по душе?
Линдси взяла папку с меню и вышла в зал из закутка, где она теперь вела подсчеты, а остальные официантки отдыхали. На нее уставились две пары глаз: ярко-голубые и выцветшие серые. Клифф спокойно попивал пиво, но, увидев Линдси, сделал знак рукой: мол, будь осторожна — опасность! Взгляд же Эрла, казалось, пробуравит дочь насквозь. Она вежливо улыбнулась и шагнула вперед, борясь с искушением зажмуриться.
— Что будете заказывать? — спросила она у отца.
— Какой позор! — прошипел он. — Моя дочь одевается, как падшая женщина! Разносит нищим дешевое пиво и протухшие сандвичи!
Она швырнула папку перед ним на стол.
— Если ты пришел сюда, чтобы оскорбить меня, я сейчас же попрошу охранника выкинуть тебя вон.
Эрл побагровел от злости.
— Как ты разговариваешь с отцом?! — вскричал он, даже не думая понижать голос. — Неблагодарная дрянь!
— Потише, прошу тебя!
— Не буду я молчать! Ты собралась выгнать собственного отца из этого гнусного заведения? Милочка, да меня и просить не надо, чтобы я отсюда ушел. Более грязного местечка я в жизни своей не видел.
На них глазели все посетители бара. Линдси украдкой огляделась по сторонам и покраснела до корней волос. Свидетелями ее ссоры с отцом стали все присутствующие.
— Я зарабатываю себе на хлеб! — сказала она громко. — Ты не можешь меня ни в чем упрекнуть после того, как сам лишил меня средств к существованию.
— Что?! — взревел Эрл. — И это ты смеешь говорить мне? Мне?! Человеку, который всегда готов был дать тебе любую сумму и оплатить все твои прихоти?
— Это что же ты ей купил? — насмешливо спросил кто-то из постоянных посетителей. — Поношенное платье в секонд-хенде?
Раздался дружный смех. Линдси здесь все уже знали и любили. Она никогда не грубила, но умела отшить назойливых клиентов так ловко, что те потом чувствовали себя страшно виноватыми. И конечно же за нее, как и за Берту с Салли, всегда готовы были заступиться.
Эрл пришел в себя, услышав иронический оклик. Его ноздри раздувались от ярости, а глаза налились кровью, однако говорить тише он не стал.
— Когда же ты повзрослеешь, Линдси? Тебе ведь уже двадцать пять! Давно не девочка! А ведешь себя… Мне противно смотреть, в кого ты превратилась. Зря я тебя так избаловал.
— Не позорь меня перед людьми, — попросила Линдси. — Если хочешь поговорить, давай встретимся у меня дома.
— Еще чего не хватало! Знаю я, где ты живешь. Ноги моей не будет в твоем так называемом доме!
Она устало вздохнула и поискала взглядом Клиффа. Тот сочувственно покачал головой и развел руками, показывая, что ничего не может сделать.
— Уходи, папа. Я все равно не стану сейчас с тобой разговаривать.
Эрл поднялся и пристально посмотрел на Линдси, будто хотел загипнотизировать ее взглядом.
— Какая же ты дура, Линдси. Мне стыдно за тебя! Работаешь в этом вертепе, общаешься с… — он кинул взгляд в сторону Клиффа, — отребьем! Но скоро этому придет конец! Если нужно будет, я запру тебя в комнате, и ты будешь сидеть там до конца своих дней. Это я, Эрл Фэлкон, тебе обещаю!
Сказав все это, он направился к выходу. Линдси прикусила язык, чтобы не крикнуть ему вслед, как она устала и от него, и от его тирании. Когда Эрл скрылся за дверью бара, она обернулась и увидела, что на нее изумленно смотрят все посетители, а также Салли, Берта и даже бармен. Когда она проходила мимо столиков, то слышала, о чем шушукаются клиенты. Все они повторяли одно имя: Эрл Фэлкон.
Линдси скрылась за перегородкой, уселась за письменный стол и тупо уставилась на книгу расходов и доходов. Салли и Берта не заставили себя долго ждать. Они остановились напротив нее, но ни слова не сказали. Либо у них пропал дар речи, либо…
— Это был тот самый… Эрл Фэлкон? — Берта не выдержала первой.
— К сожалению, да, — вздохнула Линдси и с тоской взглянула на настенные часы — до конца смены было еще очень далеко.
