В палату вошла Ивонна.
– Привет, – сказала она.
– Существует ли вероятность, что Пейдж не мой ребенок? – спросил он.
Бумс. Вот так запросто.
– Что?
– Ты услышала вопрос.
Саймон повернулся к ней. Ивонна стояла белая как полотно, ее трясло.
– Существует ли вероятность, что я не родной отец Пейдж?
– Боже мой, нет.
– Мне просто нужно знать правду.
– Саймон, какого черта?
– Могла ли она еще с кем-то спать?
– Ингрид?
– А о ком еще я мог бы говорить?
– Не знаю. Это какой-то бред.
– Значит, вероятность нулевая.
– Да, нулевая.
Он снова повернулся к жене.
– Саймон, что происходит?
– Ты не знаешь наверняка.
– Саймон…
– Никто не может сказать наверняка.
– Конечно, наверняка никто ничего не может сказать. – В голосе Ивонны слышалась нотка раздражения. – Я, например, не могу сказать наверняка, что у тебя нет детей на стороне.
– Ты же знаешь, как я ее люблю.
– Да. И она тебя любит не меньше.
– Но я не все про нее знаю, верно?
– Не понимаю, о чем ты.
– Все ты понимаешь. У нее есть что-то такое, что она скрывает. Даже от меня.
– Все мы что-то от кого-то скрываем.
– Я совсем не о том.
– Тогда я не понимаю, о чем все-таки.
– Нет, Ивонна, ты все понимаешь.
– Откуда у тебя такие мысли?
– Вот появились, пока я искал Пейдж.
– И теперь ты думаешь, что ты не ее отец?
Саймон круто развернулся к ней.
– Про тебя же, Ивонна, я все знаю.
– Ты в самом деле так думаешь?
– Да.
Ивонна промолчала. Саймон снова посмотрел на лежащую на кровати Ингрид.
– Я люблю ее. Всем сердцем люблю. Но в ней есть что-то такое, чего я не знаю.
Она продолжала молчать.
– Ивонна?
– Что ты хочешь, чтоб я сказала? Да, вокруг Ингрид всегда был ореол таинственности, здесь я с тобой согласна. Все парни были от этого без ума. А с другой стороны, давай говорить откровенно. Ведь именно это и тебя привлекло в ней.
– Поначалу, – кивнул он.
– Ты ведь очень любишь ее.
– Да.
– И все-таки думаешь, не предала ли она тебя самым худшим из всех возможных способов.
– Так все-таки предала?
– Нет.
– Но ведь есть же что-то такое…
– Если и есть, то это не имеет никакого отношения к Пейдж…
– А к чему имеет отношение?
– …как и к тому, что в Ингрид стреляли.
– Но у нее есть какие-то тайны?
– Конечно, у нее есть свое прошлое. – Ивонна вскинула руки, но это был жест скорее отчаяния, чем замешательства. – У каждого оно есть.
– У меня нет. И у тебя нет.
– Прекрати.
– Так что у нее было в прошлом?
– Прошлое, Саймон, – раздраженно ответила она. – Ни больше ни меньше. Задолго до тебя у нее была своя жизнь: школа, путешествия, люди, работа.
– Но это совсем не то, что ты имеешь в виду. Ты имеешь в виду что-то из ряда вон выходящее.
Ивонна нахмурилась и покачала головой:
– Это не мое дело.
– Поздно об этом говорить, Ивонна.
– Вовсе нет. Ты должен мне верить.
– Я верю тебе.
– Хорошо. Мы говорим о том, что было очень давно.
Саймон тоже покачал головой:
– Причины того, что происходит сейчас, что так изменило Пейдж и привело к этому краху, я думаю, кроются в очень далеком прошлом.
– Как это может быть?
– Не знаю.
Ивонна приблизилась к кровати:
– Саймон, позволь задать тебе один вопрос.
– Задавай.
– Представь самый благоприятный вариант развития событий: Ингрид выздоравливает. Ты находишь Пейдж. С ней тоже все хорошо. Она порывает с наркотиками. Я имею в виду, навсегда. Эта страница в ее жизни перевернута и забыта.
– Так.
– И Пейдж решает уехать. Начать все с чистого листа. Она знакомится с парнем. С прекрасным парнем. Таким, который на нее молится, который любит ее больше жизни. И вот они, этот парень и Пейдж, строят совместную жизнь, и у них все замечательно, и Пейдж очень не хочет, чтобы этот удивительный парень узнал, что когда-то она была наркоманкой и даже кое-что похуже, жила в каком-то грязном притоне, занималась бог знает чем и бог знает с кем, лишь бы только достать дозу.
– Ты это серьезно?
– Да, вполне серьезно. Пейдж любит этого парня. Она не хочет, чтобы померк свет в его глазах. Неужели ты не можешь это понять?
Когда Саймон обрел голос, он понизился едва не до шепота.
– Боже мой, что же она скрывает?
– Это не важно…
– Как бы не так.
– …как будет не важно и наркоманское прошлое Пейдж.
– Ивонна…
