– Я заберу это с собой и хотел бы вдобавок получить краткое описание внешности Дэвида…
– Если уж таков ваш долг… Ну, роста он примерно метр шестьдесят восемь, худенький, с почти черными волосами и очень бледной кожей…
– Что на нем было надето, когда вы в последний раз видели его?
– Модный такой ворсистый блейзер и слаксы, замшевые туфли… Да, по-моему, на нем еще была такая серо-зеленая рубашка…
Уайклифф уставился на девушку сонными глазами, в глубине души прикидывая, о чем она умалчивает…
– Знаете, там, в конторе, на полу лежит разбитая статуэтка обнаженной девушки…
– Разбитая? – Она была удивлена. – Дэвид держал ее на столе в конторе, чтобы дразнить Джозефа, который слишком уж пуританин… Конечно, она чересчур уж порочна на вид… Дэвид говорит, это одна из шести статуэток, заказанных более ста лет назад одному известному скульптору-керамисту одним богатым клиентом, который, собирался раздарить статуэтки своим друзьям… Постойте, а Джозеф был убит в конторе?
– Нет, в своей комнате.
Говорить, казалось, больше не о чем, и Уайклифф откланялся На улице было мокро, но дождь прекратился. Время от времени все еще вспыхивали молнии и громыхали раскаты грома.
Уайклифф чувствовал себя в положении жонглера, который пытается удержать в воздухе слишком много шариков сразу, или, точнее, словно ему предстоит собрать головоломку-мозаику из кусочков, причем не все фрагменты подходят к картинке. Револьвер на пляже, ограбление в доме Паркинов, труп Джозефа, чей-то визит в магазин вечером в субботу, оставшаяся открытой задняя дверь и не выключенная лампа, исчезновение Дэвида, машина, яхта…
Значит, Дэвид вышел из квартиры на Годолфин-стрит еще до восьми вечером в субботу, чтобы встретиться с клиентом; в этой встрече Джозеф мог участвовать или нет, но сейчас он. мертв, а Дэвид испарился. Машину слышали и видели на набережной в Сент-Джуллиоте посреди ночи, и примерно в то же время на пляж был выброшен револьвер.
Яхта стала новым звеном в этой цепи, и она явно связывала каким-то образом набережную Сент-Джуллиота с остальными элементами картины.
Полицейский «рейндж-ровер» проталкивался по Био-стрит, констебль в форме уговаривал зевак разойтись от антикварной лавки. Репортер из местной газетки узнал Уайклиффа:
– А что сталось с другим братом, мистер Уайклифф?
– Мы пытаемся установить с ним связь, – проронил Уайклифф и юркнул в магазин. В конторе он нашел Керси.
– Ну, как продвигается дело?
– Диксон закончил свою хирургическую операцию на ковре, и вырезанный; кусок мы отправили Фрэнксу. Фаулер нашел под кроватью пулю, которая застряла в хламе, лежавшем там еще с допотопных времен^ Я послал ее на экспертизу к Мелвиллу. Пуля слегка сплющена, но я видел, как эксперты справляются и в худших случаях. Смит все еще трудится в спальне, другие – в остальной части квартиры.
– Здесь внизу еще ничего не трогали?
– Пока нет.
– Хорошо. К Клементам приходил клиент, в субботу вечером, часов в восемь. Человек хотел что-то продать, и велика вероятность, что они совершили сделку именно здесь. Когда Смит закончит там наверху, пусть займется этой комнатой.
– Что еще?
– Насчет Молли Стоукс… Она живет в многоквартирном доме на углу Годолфин-стрит. Работает медсестрой в Хортон Рэдфорд. Я хочу, чтобы за ней проследили. Самое главное, чтобы она не подозревала, что за ней наблюдают… И конечно, мне нужна ее фотография в верхней одежде.
– Это что, подружка Дэвида? – на некрасивом, Умном лице Керси заиграло любопытство.
– Да. Причем, мне показалось, что если смерть Джозефа ее действительно потрясла, то исчезновение ее дружка – вовсе нет. Я не хочу сказать, что она ожидала этого, но просто она была вовсе не так уж встревожена, как этого можно было ожидать.
– Думаете, она в курсе, где он находится?
– Вполне возможно. Во всяком случае, пару дней понаблюдать за ней невредно.
Уайклифф снова прошел через лавку и поднялся по винтовой лестнице. Диксон и Фаулер работали теперь в малой гостиной – методически обыскивали помещение. Скорее всего, это окажется напрасным трудом, но ведь заранее не скажешь? Следствие – очень трудоемкое занятие.
