Софочка тоже закричала, попятилась назад и рухнула на скамейку, с ужасом глядя на страшную картину. Завыли полицейские и санитарные сирены, появились носилки, мужчины в голубых форменных рубашки суетились и оттесняли любопытных, перед скамейкой собрался стенающий народ, а Софочка сидела за спинами людей в полной прострации.
— Софа… Софочка, — Веня взял ее дрожащую руку, — пойдем отсюда. — Не плачь, Софа.
Он всю дорогу держал ее крепко за руку, а дома заставил выпить вина, и выпил сам.
— Веня, — с плачем сказала Софочка, — если бы не моя босоножка, мы бы тоже туда успели… А Левочка… — Она еще громче зарыдала, — Левочка… остался бы оди-ин… пришел бы из школы, а нас не-ет.
— Ну, успокойся… Нам повезло, а другим… Что за страна, то там терракт, то тут.
— Так ты уезжай, — плача, сказала Софочка, — зачем тебе тут…она не договорила.
— Вот придумала! С чего это я уеду! Не дождешься, — улыбнулся он и погладил Софочку по голове. Софочка притихла.
— Пойду-ка я, встречу Леву. Чтобы не загулял куда-нибудь, — сказал Веничка, — а ты ляг, или еще вина выпей, оно успокаивает, а мы с Левой скоро.
Веничка ушел, а Софочка сидела за столом и тупо разглядывала яркую наклейку на бутылке. Как иногда же страшно бывает, и ничего не сделаешь. Одно дело слышать по радио, или видеть быстрые кадры на экране, сидя на диване с чашкой чая — да, ужасно, да, жалко, и когда же это закончится, как будто война идет, а может быть, уже война? И тут — увидеть своими глазами. крики, стоны, амбулансы… Боже мой! Ты видишь сверху и всё это позволяешь? Каких-то двух минут не хватило, чтобы дойти туда — до смерти, или до покалечения. Бог, значит, спас ее и Веничку, но почему только их. Они ничем не лучше тех, что тоже пришли за покупками. Такая маленькая красивенькая страна, а ее вокруг все ненавидят, и всё взрывают и взрывают. Нигде евреям нет покоя, даже в собственной стране. Софочка несильна была в истории, но свято верила, что земля, на которую она ступила с трапа самолета — еврейская, и ей здесь предназначено жить и растить Левочку. А Веничке тоже здесь нравится. Нет, Веничка не уедет, не бросит их… Даже если она ему доллары отдаст. А вдруг надумает?.. Но что же они не идут так долго?
Софочка бросилась к окну, а там уже Веничка с Левочкой идут… Веничка положил руку Левочке на плечо и что-то говорит ему, а Левочка с серьезным лицом слушает.
БРОШЕННЫЙ ДОМ
Однажды вечером Софочка почувствовала боль в левом боку, ближе к спине. Сначала кололо несильно, а потом как шилом. Всю ночь она, тихо постанывая, вертелась на постели, отчего Левочка тоже стал недовольно брыкаться и что-то сквозь сон бормотать. Наутро боль не прошла, стала еще сильнее. Софочка отправила Левочку в школу и сказала Вене, что сходит ненадолго в поликлинику. Веня хотел что-то спросить, но Софочка уже повернулась спиной — докладывать, где и что у нее болит, она не собиралась.
Перед кабинетом врача все стулья были заняты больными, но долго ждать Софочке не пришлось — из кабинета пациенты выскакивали один за другим, и Софочка им завидовала — наверное, у них уже ничего не болит. Не зря говорят — больному только от разговора с хорошим врачом становится лучше. Тем более что врач по-русски говорит (к такому и записалась!), значит — своя, олимка.
Дородная, белолицая и подбородистая, с выкрашенными желтыми волосами (а темный пробор-то виден — Софочка очень наблюдательная, и почему это здесь так любят краситься в блондинок?) врачиха протянула руку к Софочке за пластиковым синим «картисом», вставила его в прорезь компьютера и забегала по клавишам пухлыми, унизанными кольцами, пальцами. Софочка показала рукой, где у нее болит, сказала, что, кажется, у нее температура, врачиха скользнула в ее сторону взглядом и снова уткнулась в экран. Софочка стала считать кольца, но быстро сбилась, потому что на каждом пальце их было не по одному. Послышалось жужжание, сбоку на стол выполз белый лист, и врачиха протянула его Софочке: — Анализ. Кровь. — Коротко сказала она.
Не очень удовлетворенная Софочка — при чем анализ, когда ей так больно — вышла из кабинета, прошла несколько шагов и пошатнулась. Молоденькая секретарша с компьютером, люди вместе со стульями — всё вдруг куда-то поехало, и мгновенно вовсе исчезло.
