У Серебряного озера - страница 64

— Сегодня мы славно потрудились, — сказал папа, садясь за ужин.

— Да, — согласилась мама. — А завтра мы всё распакуем и окончательно устроимся, и я смогу наконец испечь хлеб из дрожжевого теста.

— Серый хлеб и лепешки из кислого теста у тебя тоже получаются отменные, но у нас не будет ни того ни другого, если я не позабочусь о топливе. Завтра я поеду за дровами на озеро Генри, — объявил папа.

— Можно мне поехать с тобой, папа? — спросила Лора.

— И мне с вами! — взмолилась Кэрри.

— Нет, девочки, я уеду надолго, а вы нужны здесь маме.

— Я хотела посмотреть на деревья, — объяснила Кэрри.

— Ничего удивительного, — заметила мама. — Мне бы тоже хотелось снова посмотреть на деревья, чтобы глаз наконец отдохнул от этой бесконечной прерии. Здесь не увидишь ни деревца, ни кустика.

— Скоро вся эта земля покроется лесом, — сказал папа. — Об этом позаботился Дядюшка Сэм: десять акров из каждой квадратной мили поселенцы обязаны засадить деревьями. Не пройдет и пяти лет, как со всех сторон поднимутся деревья.

— Вот тогда я и буду смотреть сразу во все стороны, — улыбнулась мама. — Летом ничто так не радует глаз, как тенистые рощи. И к тому же они задерживают ветер.

— Не знаю, не знаю, — возразил папа. — Деревья быстро разрастаются. Ты помнишь, как в Больших Лесах Висконсина приходилось корчевать пни и гнуть спину над мотыгой, чтобы расчистить хоть клочок земли для посева. У того, кто хочет возделывать землю, глаз радует не лес, а эта безлесная прерия. Но у Дядюшки Сэма на этот счет другое мнение, и потому не беспокойся, Каролина, скоро ты увидишь здесь множество деревьев. Они наверняка остановят ветры и изменят климат — точь-в-точь как ты говоришь.

В этот вечер все так устали, что после ужина сразу улеглись спать. А рано утром папа уехал на озеро Генри.

Когда Лора повела корову на водопой к колодцу, мир весело искрился в ярких лучах. По всей прерии плясали на ветру мелкие белые цветочки дикого лука. В молодой траве на склоне невысокого холма, на котором стояла их хижина, пестрели синие и желтые крокусы и розовато-сиреневые цветки кислицы. Лора нарвала пучок кислицы и с удовольствием жевала кислые стебельки и похожие на клевер листочки.

С северной стороны поросшего травою пригорка, где паслась Эллен, был виден город. Перед ним, расширяясь к юго-востоку, уходило вдаль Большое Болото, а везде кругом, как зеленый ковер с узором из весенних цветов, простиралась огромная прерия.

Забыв, что она уже большая, Лора побежала навстречу ветру, бросилась на землю и, словно жеребенок, долго каталась по мягкой пахучей траве, а потом подняла голову и стала смотреть в бесконечную синеву и плывущие по ней жемчужные облака. От счастья на глаза ее навернулись слезы.

«Уж не испачкала ли я себе зеленью платье?» — вдруг подумала она, испуганно вскочила, заметила на ситцевом подоле зеленое пятнышко и только тогда опомнилась: надо же помогать маме!

Примчавшись к обитой темным толем маленькой хижине, Лора выпалила:

— Она полосатая, как тигр!

Мама как раз расставляла книги на нижних полках этажерки.

— Полосатая? Кто? — вздрогнув от неожиданности, спросила она.

— Наша хижина, — отвечала Лора. — На черном толе желтые полоски из дранки.

— Тигры желтые, а полоски у них черные, — возразила Мэри.

— Распакуйте свои ящики, девочки, — вмешалась в спор мама. — Все наши красивые безделушки мы поставим на верхние полки.

Полку над книгами заняли стеклянные коробочки с матовыми белыми цветами на стенках и пестрыми на крышках. Полка сразу весело заиграла.

На четвертую полку мама водрузила часы. У часов был коричневый деревянный футляр с затейливой кружевной резьбой, а под круглым стеклянным циферблатом за стеклом, разрисованным золотыми цветами, качался и тикал медный маятник — тик- так, тик-так.

На самую маленькую верхнюю полочку поставили Лорин белый фарфоровый ящичек с крохотной золотой чашечкой и блюдечком на крышке и Кэррину фарфоровую собачку — коричневую с белыми пятнами.

— Чудесно. Эта этажерка украшает всю комнату. А теперь поставим фарфоровую пастушку.

Сказав это, мама вдруг остановилась и воскликнула: