— Отчего она умерла? — тихо спросила я.
— От передозировки. Она уже некоторое время употребляла наркотики. Я знала об этом, но ничего не могла поделать.
— Ясно, — вздохнула Ольга.
— Я понимаю, что вы подумали, — краем губ улыбнулась Светлана Петровна. — Дело вот в чем: я перерыла всю квартиру, но ежедневника не нашла. Моя сестра действительно собиралась в прокуратуру. У меня даже сохранилась бумажка, там написано, к кому. — Светлана Петровна торопливо поднялась и достала из шкафа листок бумаги. — Вот, пятница с 8.00 до 17.00. Акимов Валерий Федорович. — Не знаю, как я не грохнулась в обморок. Ольга же с непроницаемой физиономией повертела в руках листок и вернула его женщине. — Пятница, видите? — спросила та. — А Наташа погибла в четверг.
— А этот парень, где он был, когда умерла ваша сестра?
— Он в это время находился в Москве. У него нашлись свидетели. Он сказал, что Наташа совершенно потеряла контроль над собой, что с ней невозможно стало общаться.
— Так кто же ее убил? — со вздохом поинтересовалась Ольга.
Светлана Петровна испуганно пожала плечами:
— Я просто подумала: а что, если Наташа действительно… и ее убрали… ведь ежедневник пропал, и прокуратура… Я говорила в милиции, но меня никто не слушал. Знаете, это квартира наших родителей, я переехала сюда после гибели Наташи, когда сын женился. Иногда мне кажется, что она рядом… я чувствую ее, даже разговариваю с нею. Если бы я могла понять, что произошло в тот день… — Она замолчала, и мы молчали, чай остыл, встать и уйти было трудно, а находиться здесь не было никаких сил. Наконец Ольга решительно поднялась.
— Извините нас, Светлана Петровна, — сказала она, направившись к выходу, и потянула меня за рукав.
— Но вы ведь не просто так приходили, ведь что-то…
— Извините, — пробормотала я.
Оказавшись на улице, я почувствовала огромное облегчение, сунула руки в карманы плаща и подставила лицо холодному ветру.
— Она хотела увидеться с Акимовым, — сказала я тихо.
— Знаю, о чем ты думаешь, — скривилась Ольга. — Все очень занятно и даже страшненько на первый взгляд. Только давай не будем фантазировать. А факты таковы: бумажка с именем Акимова сущая ерунда. Просто в ту пятницу он дежурил, дежурный прокурор принимает граждан по личным вопросам.
Возможно, она действительно хотела идти в прокуратуру, вот только любопытно, с чем? Зеленая книжечка с какими-то записями, которая исчезла после ее смерти. Возможно, в ней были любовные стихи, а возможно, компромат на весь белый свет, наркоманы — те же психи и на многое способны. В реальности все проще: немолодая уже баба втюрилась в парня на четырнадцать лет моложе себя. Очень возможно, что к наркоте ее приохотил он. На зелье нужны деньги, а у нее дела шли неважнецки. Парень слинял, а для нее это хуже смерти. Возвращался он скорее всего, когда у Натальи появлялись деньги, такое случалось все реже. Обида, злость. Кругом враги. Обычная история. Любимый тоже враг, потому что бросил. Заметь, сестре она так ничего и не рассказала. В милицию не обратилась. Выходит, не с чем было обращаться и не о чем рассказывать.
— А что, если она хотела встретиться именно с Акимовым по той простой причине, что его жена тоже состояла в “обществе”?
— Это еще доказать надо: может, твоя Виноградова все выдумала. Алка, поверь, мы пустышку тянем. Да, есть “общество” с дурацким названием, есть история, вроде бы зловещая. Но к тому, что произошло в твоей квартире, это Никакого отношения не имеет. Либо Акимова зарезала жена, либо… черт знает кто. Поехали окна мыть.
Конечно, Ольга права, я размышляла об этом на следующий день, сидя с чашкой кофе. Несмотря на конец сентября, утро выдалось солнечным. Хотелось распахнуть окна настежь, а еще смеяться без причины, хотя смешно мне не было. Окно распахивать я не стала: ночью подморозило, мокрая трава блестела на солнце. Я поднялась и решила вынести на помойку коробки, сложенные возле двери. Коробок было много, и спускаться мне пришлось раза три. В свой последний поход я столкнулась с женщиной, которая на днях приходила к соседке. Кажется, она говорила, что доводится Лене теткой.
