— Здравствуйте… — неуверенно ответил он.
— Постников! — представился вошедший.
Только теперь Владимир узнал в этом худом, поджаром человеке полного жизнерадостного лейтенанта государственной безопасности из Ростова. У него изменился даже голос.
— О, извините! Я вас сразу не узнал. Садитесь, пожалуйста. Откуда вы? — спохватился Забродин.
— Разрешите, я положу у вас вещи? — сказал Постников, стаскивая с плеч рюкзак. — Это длинная история… Когда у вас будет свободное время, расскажу. Мне пришлось дважды пережить отступление… Меня вызвал товарищ Крылов, а остановиться мне негде, — говорил он отрывисто, и было видно, что он очень устал.
— Пожалуйста. Вы можете отдохнуть на диване.
— Нет, спасибо. Я хотел бы доложить Крылову, а потом устроиться в гостинице… Можно от вас позвонить?
Вскоре Забродин и Постников сидели в кабинете Крылова.
— Как доехали? — поинтересовался Крылов.
— Хорошо. Поезда ходят, как до войны, — пытался пошутить Постников.
— Бомбили?
— Только два раза. И оба — для нас удачно.
— Где семья?
— На Урале. Едва удалось вывезти, когда немцы ворвались в первый раз.
— Сейчас все в порядке?
— Да, спасибо.
— Что с Пронским? О встрече Пронского с Вересаевым мы знаем, — помог ему Крылов. — Что было дальше?
— После того как немцы захватили город вторично, к Пронскому пришел другой представитель Смирницкого. Не застал его дома, оставил записку, чтобы Пронский явился в немецкую комендатуру. На следующий день Пронский посетил комендатуру, и там ему выдали документы для проезда в Гродно. Сообщили адрес Смирницкого. Все это он описал и записку вложил в тайник. Сам же уехал. Вот его письмо.
Постников достал из планшета свернутый лист бумаги и передал Крылову.
— В этом письме, как вы увидите, Пронский назначает встречу с нашим представителем в Гродно на 20 августа.
— Двадцатое? — Крылов перевернул листки настольного календаря. — Время еще есть… А место встречи?
— У входа в почтамт. В 20 часов.
Крылов пробежал глазами письмо и отложил его в сторону.
— А как вы посмотрите, если мы пошлем вас на встречу с Пронским в Гродно?.. В течение последнего времени вы были к Пронскому ближе всех.
— Это понятно. Я постараюсь выполнить…
— Самолетом вас перебросят в Белоруссию, в партизанский край. Партизаны проводят вас в город, дадут надежные документы. Ну, а там уж… Сами понимаете!
— Справлюсь, товарищ комиссар!
— Хорошо. Подготовка к отлету займет дня три-четыре. За это время прикиньте, что вам потребуется для работы в тылу противника. Обсудите с товарищем Забродиным.
…Спустя трое суток Постников улетел. В Москве стояла душная летняя ночь, а за городом, на аэродроме, было свежо. Длинный день задержал отлет, и только в полночь по обе стороны бетонной дорожки аэродрома на миг вспыхнул ряд красных лампочек. Самолет вздрогнул, разбежался, быстро набрал высоту и взял курс на запад. Провожая Постникова, Забродин долго тряс его руку. И, хотя он не знал, что это будет их последняя встреча, но на душе было почему-то неспокойно.
От Постникова поступило много сообщений. Были среди них краткие телеграммы, были и подробные письма. А потом неожиданно пришла телеграмма от партизан… Забродин вначале не поверил. Постников убит по дороге из Гродно… Это случилось, когда Красная Армия освобождала город за городом.
Вместе с отступающими немцами потянулись на запад и «Пахари», надеясь там найти убежище. Постников успел передать Пронскому указание Центра: следовать с немцами и без разрешения Центра не возвращаться.
Пронский вложил в тайник записку: «Уезжаю в Дрезден. Первый вторник каждого месяца выхожу на главный вокзал. В восемь часов вечера». Это была последняя весточка. С тех пор прошло около десяти лет. Никаких известий от него не поступало…
Все это промелькнуло перед Забродиным в одно мгновение. И вот перед ним Красков. Стоит и разминает в руках свою кепку.
— Где Пронский?
— Во Франкфурте-на-Майне.
— Почему он не писал?
— Потерял связь. Ожидал, что вы найдете. Потом болел… Просил передать, что выходил тогда… в Дрездене. Но никого не встретил.
— Да, я знаю. За день до назначенной встречи американская авиация разбомбила вокзал. Почему Пронский не возвратился домой с репатриантами?
