- Спасибо, но не думаю, что это поможет, - возразила я. - Кажется, они не помнят, о чем вы разговаривали. Но есть крошечная проблема с моей мамой, одержимой желанием увидеть тебя гостем на нашем воскресном обеде.
- Она меня запомнила? - Серые глаза Габриеля расширились.
- Ты недооцениваешь остроту ума матери, имеющей незамужнюю дочь, - кивнула я с мудрым видом. – У нее сохранилось смутное ощущение «бесхозного» мужчины.
- Невероятно, - заметил он.
- Это - биологический императив[4], – усмехнулась я. – Стирание памяти по телефону, очень впечатляет, между прочим.
- Делаю, что могу. Я никогда прежде не пробовал этого на матерях. В следующий раз надо будет лучше сконцентрироваться.
- А вообще-то, как часто ты планируешь стирать память моей матери?
- Полагаю, это зависит от тебя, – негромко рассмеялся он, и, потянувшись, обернул локон моих волос вокруг пальца. - Я рад, что ты пришла. Надеялся увидеть тебя сегодня вечером, но понимал, что тебе, вероятно, потребуется немного личного пространства. Хотел позвонить, но чувствую себя … неуклюжим, когда дело касается тебя.
- «Неуклюжий» - очень точное слово, - согласилась я. - Так я заставляю тебя нервничать?
- Не то, чтобы нервничать, - возразил Габриель. – Просто сбиваешь с толку.
Я выгнула брови и медленно придвинулась к нему чуть поближе.
- Сбивать с толку - это даже лучше.
Взяв его руку, я сжала ее в своей.
- Послушай, та жизнь, которую я вела до встречи с тобой, была не так чтобы очень, но я могла примириться с ней. Я могла бы прожить так целую вечность. А сейчас оказывается, что я и буду жить целую вечность, вот только это жизнь, к которой я совершенно не готова. Я никогда не оставалась без плана, понимаешь? Никогда прежде не была без цели, поставленной задачи или просто причины встать утром с кровати. А теперь, я даже утром не встаю. Не стану лгать, я просто в ужасе.
Габриель уставился на меня с пристальностью, лишающей присутствия духа и, ну, в общем, гипнотизирующей. Чувствуя навязчивую потребность заполнить наметившийся пробел в разговоре, я вывалила на него весь ворох тех вопросов, которые мне до смерти хотелось задать. Полагаю, что после всей этой «ты послал случайную незнакомку в мой дом» фигни, мне задолжали кое-какие ответы.
- Чем ты занимаешься целыми днями, в смысле ночами? У тебя есть работа? Как так получилось, что я прожила в Холлоу всю свою жизнь, и даже не слышала о тебе? Ты питаешься от живых… мы называем их «жертвами»? Питаешься от Андрэа? Или пьешь искусственную кровь? И еще, где можно достать те светонепроницаемые шторы?
Какое-то время он обдумывал мою пламенную речь, после чего неторопливо произнес:
- Я знаю, у тебя есть вопросы.
Я улыбнулась, наслаждаясь таким непривычным для себя чувством самодовольства.
- Да, именно поэтому я их только что и задала.
Он издал звук, который я могла бы описать лишь, как сделанный при помощи носа намек не задаваться.
- Ну что ж, ладно, у меня нет работы. Я живу за счет прибыли от различных инвестиций, сделанных за все эти годы. Сам решаю, чем занять свое время и приложил массу усилий, чтобы не «светиться» перед людьми. Я провел ряд эффективных мер в отношении местных представителей власти для пущей уверенности, что ни транспорт, ни общественный интерес и близко не подберуться к моим владениям. Но теперь, когда люди приспосабливаются к нашему соседству, кажется разумным для вампиров восстановить былые связи. И еще есть некоторые вещи в человеческом обществе, по которым я скучаю.
- Апплитини[5]?
Габриель нахмурился, впрочем, не выглядя сердитым.
- Ну, ты же был в «Шенаниганс», - пожала плечами я.
Он хохотнул.
- А ты совсем не так проста.
- Спасибо.
Он улыбался мне, и я решила, что сейчас самое время спросить.
- Твои отношения с Андрэа – это часть «восстановления былых связей» с человеческим обществом?
- У меня нет отношений с Андрэа, - возразил он. – Мы познакомились спустя чуть больше года после ее переезда в Хаф-Мун Холлоу. Я представил ее некоторым своим знакомым. Я восхищаюсь и уважаю Андрэа. Она – мой друг. Но мы решили, что мне больше не стоит питаться от нее, чтобы избежать … недоразумений.
