Габриель отстранился, оставляя меня замерзшей и уязвимой. Я захныкала, слепо пытаясь вернуть его к моей шее. Наблюдать эту сцену было очень неловко, а все, что последовало дальше, выглядело по-настоящему жутким.
Зарычав, Габриель вонзил зубы в собственное запястье и поднес его к моему рту. Даже в своих воспоминаниях я испытывала отвращение. Ощущение его прохладной, с медным привкусом крови, стекающей по моим губам, было отталкивающим, но я не могла сопротивляться. На каком-то примитивном, инстинктивном уровне, я знала, что нуждаюсь в ней, чтобы выжить. Он шептал мне что-то ободряющее на непонятном гладкозвучном языке. Я стала глотать, заставляя себя думать о том, что текло по моему языку, как о лекарстве. А вскоре это вообще перестало иметь значение. Я требовательно вцепилась в запястье Габриеля, прижимая его к моему рту и жадно глотая. Я словно тонула, погружаясь в давящую пустоту, угрожающую поглотить меня. Я не могла думать. Не хватало сил вдохнуть, как бы сильно я не пыталась.
Габриель мягко отстранил меня от своей руки. Он что-то бормотал, прижавшись к моему лбу, пока мое тело корчилось в муках, мозг буквально вопил от недостатка кислорода. Я беззвучно кричала, горючие слезы текли по щекам. Габриель не сводил с меня глаз, утешая светившимся в них сочувствием. Он шептал, но уже на английском, что эта часть никогда не бывает легкой, но скоро все закончится. Сердце билось все реже. Последний слабый вздох с хрипом вырвался из груди, и все покрылось мраком.
Меня швырнуло из видений в реальность. Я упала на колени. Если бы в желудке что-то оставалось, я с удовольствием рассталась бы с этим на ковре.
- Что ты со мной сделал? – прошептала я, отгоняя воспоминания и вытирая рот.
- Ты знаешь, кто я. И знаешь, кто ты, – спокойно сказал он, словно мы обсуждали членство в англиканской церкви. – Я предложил тебе выбор, ты его сделала.
Я вонзила в него то, что, как я надеялась, было по-настоящему уничтожающим свирепым взглядом.
- Ничего себе выбор. Я умирала. Какой-то пропойца застрелил меня прямо из грузовика. Почему я просто не могла проснуться с гонореей, как какая-нибудь девица легкого поведения?
Он хохотнул.
- Ты очень забавная.
Я предпочла принять это за комплимент и сменить тему.
- Спасибо. Ну а теперь мне нужно идти.
Я успела сделать примерно полшага к двери спальни, когда Габриель преградил мне путь.
Как ему удавалось передвигаться так быстро? Это действительно раздражало.
- Ты не можешь уйти, - заявил Габриель, ухватив меня за запястья.
Он, казалось, наслаждался контактом, судя по тому, как вспыхнули и потемнели его глаза. Стоило поистине героических усилий не поддаться парню, при одном взгляде на которого хочется пускать слюни, тем более, если в это время он гладит тебя по щеке. Напоминание о том, что он совсем недавно наградил меня вечной тягой к засосам, помогло необычайно.
- Скоро тебе потребуется питание. Прошло три дня с тех пор, как ты вообще хоть что-то ела.
- Мне ничего от тебя не нужно. – Я отпихнула его назад, и тут до меня дошло. Три дня? Он не мог заявлять об этом всерьез. Никто не может проспать три дня подряд. О, точно, я же теперь мертва. Новые правила.
- Ты должна пить, Джейн.
- Я не буду!
- Все могло бы быть намного труднее. Я пытаюсь облегчить это для тебя, – увещевал он, наступая на меня.
- Не думаю, что тебе это удастся, - возразила я, уперев руку в его грудь, чтобы удержать на расстоянии. Все равно, что толкать кирпичную стену. Твердую, неподвижную и безжизненную. Не было ни малейшего намека на сердцебиение или дыхание под моей рукой.
Это не есть хорошо.
- Ты должна питаться, и существуют вещи, которые нам необходимо обсудить, - пробормотал он. Габриель придвинулся ближе и провел кончиком носа по линии моих волос. Это обеспокоило меня, принимая во внимание трехдневный перерыв в водных процедурах. Но, казалось, что исходящий от меня аромат не беспокоил его. Скорее наоборот. Он потянул мою руку вниз, притягивая меня ближе. Мне не хотелось ничего больше, кроме как прильнуть к нему, позволить этим длинным рукам обернуться вокруг меня и пить из его шеи до тех пор, пока все станет неважным.
