Я наклонила голову и уперла в него долгий, изучающий взгляд.
- Знаю, это маловероятно, но ты когда-нибудь читал книгу «Александр и ужасный, невыносимый, безобразный, очень плохой день»[6]?
- Нет, но название говорит само за себя, – кивнул Габриель.
- Ну так, что бы ты там себе не напредставлял, добавь к этому сигаретный дым и беспросветную безнадегу.
- Это объясняет запах, - сказал он, уловив аромат от моих волос. - Где ты была?
- На работе.
- Ты нашла работу? Это же…
- В качестве телепродавца.
На его лице появилось «ой» выражение.
- О.
- В компании, продающей среди других сомнительных и низкопробных продуктов витаминный тоник, который, по их заявлению, обращает вампиризм вспять.
Габриель усмехнулся.
- Ну, это просто смешно. Такое еще никому и никогда не удавалось.
- Это ты не мне рассказывай.
- Прости.
- Я согласилась продавать это дерьмо. Хотя, на самом-то деле, я согласилась попытаться обманом заманить ни в чем не повинные семьи на встречу в каких-то сомнительных местах с абсолютными незнакомцами, у которых есть фотокамеры. Но получалось у меня это просто ужасно, потому что клиенты, судя по всему, чувствовали запах моего страха по телефону и вцеплялись в меня как бульдоги, или желали мне немедленной смерти, а мы оба знаем, что эту лошадь из конюшни уже увели[7]. Это был ад на земле, ясно? Я устроилась на работу в самой вонючей, минимально оплачиваемой адской дыре.
Габриель озадаченно смотрел на меня.
- Почему же ты не задала побольше вопросов об этой работе прежде, чем соглашаться на нее?
- Я просто устала от ничегонеделанья. Я хотела работу. Любую работу. Что угодно, лишь бы чувствовать себя полезной и производительной … и не обреченный на переезд в дом своих родителей.
- Джейн, если дело в деньгах, то я мог бы…
Я прижала палец к его губам.
- Не надо. Не делай предложение, которое изменит наши отношения. Я ценю порыв, но чувствую себя некомфортно, когда ты размываешь «папочка/близкий друг» границы.
- Предложение, которое ты не позволила мне сделать, по-прежнему в силе.
- Спасибо. В любом случае, когда мне не удалось заинтересовать людей этими встречами, мой новый босс поведал мне о другом барахле, которое я могла бы продавать, включая эту антивампирскую панацею. И затем она заявила мне, что вампиры - мерзкие, порочные создания, которые собираются свергнуть человеческое правительство в каком-то кровавом государственном перевороте, который мы планируем вот уже несколько лет.
- Я так понимаю, она не знала, что ты - вампир? – сказал он, и я покачала головой.
- Меня не только подвергли обычным для телепродавцов оскорблениям - которые, как я теперь понимаю, заслужены ими лишь самую малость - но мне еще и пришлось пройти через свою первую вампироненавистническую речь.
- О, с годами ты наслушаешься гораздо худшего, - утешил он, рукой обнимая меня за плечи и прижимая к своему боку. – Однажды, какой-то пьяница в таверне рассказал мне презабавную шутку о двух вампирах, священнике, и…
- Мне не обязательно ее слышать, - прервала я Габриеля. - Кроме того, я почти уверена, что это - одна из тех историй, которая заканчивается словами « и затем я его съел».
Габриель пожал плечами, но отрицать не стал. Я рассмеялась.
- Ты смеешься. Это всегда хороший знак. Конечно, ты смеешься надо мной, но я начинаю привыкать к этому, - сказал он.
Я прислонилась своим лбом к его.
- Тебе полезно.
Габриель притянул меня к себе на колени, словно разбуженного ночным кошмаром ребенка.
- Люди боятся того, чего не понимают. И сомневаюсь, что они когда-нибудь нас поймут. Тебе придется столкнуться с глупцами, невеждами, непросвещенными.
- И большинство из них мои родственники, - заметила я, прислоняя голову к его плечу.
- Ты встретишь этих людей. И они оскорбят тебя. Они могут попытаться причинить тебе вред. Но тебе удалось выйти из положения, не ввязываясь в ругань и не причиняя никому вреда, несмотря на свой гнев. Ты ведь просто ушла, не причинив никому вреда, верно?
