Адские Врата пенятся позади; Воорт наклоняется и осматривает тело, глубокие раны, пытается нащупать переломы, всматривается в лицо. Оно посечено, но не отекло, а значит, смерть наступила вчера ночью или сегодня, решает Воорт, может быть, всего несколько часов назад. Хотя опыт обращения с утопленниками у него невелик, мог и ошибиться.
На руках синяки. Правое бедро странно выгнуто. На череп обрушилась чертова прорва ударов — возможно, от лодок, камней, бревен, — что бы там ни порвало его футболку на спине. Река несет массу тупых предметов, бьющихся обо что попало.
— Кто это? — Камилла снова подходит к Воорту и с ужасом смотрит на тело; однако в голосе ее чувствуется способность отстраниться от ситуации — инстинкт телережиссера, который никуда не денется, даже если она не на работе.
Воорт заставляет ее отойти от тела.
— Но ведь это я нашла его, приятель!
Один взгляд Воорта — и Камилла пятится.
— Как по-твоему, — спрашивает она, — он спрыгнул или упал?
Воорт снова опускается на колени, хмурится:
— Видишь, у него карманы вывернуты. Тут поработало не течение. Люди.
Смеркается, и по всему городу люди предаются рискованным излишествам. Киноагент решает остаться поработать, вместо того чтобы пойти на футбольный матч, в котором участвует ее шестнадцатилетний сын. Через двенадцать лет она будет вспоминать об этом, умирая от рака. Запершись в кабинке туалета в аэропорту Кеннеди, пилот «Боинга-747» припадает к миниатюрной бутылочке «Джек Дэниелс» перед полетом. Всего один глоток, говорит он себе. Секретарша, торопясь с работы домой, срезает путь через Центральный парк, хотя стоило бы обойти его подальше. Отправляясь в казино в Атлантик-Сити, школьный учитель физкультуры берет с собой кредитную карточку, несмотря на протесты жены. «Если что, смогу добыть наличных», — возбужденно думает он.
— Как невеста, Воорт?
— Отлично, Тина.
— Тебе факс пришел.
Кабинет у помощника судебно-медицинского эксперта Тины Тадессе маленький, но уютный. Она из тех, кто умеет окружить себя комфортом. Стены увешаны огромными фотографиями пляжей Сомали. Благодаря изобилию горшков с пальмами, тюльпанами и орхидеями в воздухе разлит аромат цветов, забивающий гораздо худшие запахи из коридора. Подавая ему листки факсов, она касается его пальцев, и Воорт вздрагивает. Тина — высокая, роскошная африканка, очень сексуальная; а ее сестра работает в инвестиционном банке и помолвлена с одним из кузенов Воорта, тоже детективом. Им уже доводилось работать вместе, и Тина ему нравится. Одно время он подумывал, не поухаживать ли за ней, но у нее тогда был приятель. Школу она закончила в Швейцарии, а в США переехала вместе с родителями-дипломатами.
Порвав с тем приятелем, Тина время от времени намекает Воорту, что свободна — на случай, если он вновь окажется один.
— Наметили день свадьбы?
— В декабре.
Ее глаза — черные магниты. Кожа бархатная. Блестящие волосы до плеч. Даже работая в доме смерти, Тина ухитряется пахнуть хорошими духами.
Около месяца назад Воорт пригласил ее на чашку кофе, убедив самого себя, что хочет поговорить о делах, потом понял, что это вранье, и больше не звонил. Но по ночам он иногда ловит себя на мыслях о ней. Время от времени, в минуты близости с Камиллой, перед глазами возникает образ обнаженной Тины. Воображать это стройное тело — всего лишь невинная фантазия, говорит он себе.
«У всех бывают фантазии».
— Большая свадьба или маленькая?
— У нас большая голландская семья. Для тех, кому не хватит места в доме, натянем тент.
Воорт ненавидит морги: по кабинетам и коридорам гуляет эхо, запахи пристают к одежде, копы и врачи склоняются над каталками, трубки впиваются в тела, высасывая жизненные соки, а не вливая их.
Он ненавидит блестящие шкафы и кондиционеры: те морозят так, что комфортно лишь мертвецам. Ненавидит, когда после больших пожаров или авиакатастроф коридоры заполняются носилками, а на парковках выстраиваются кареты «скорой помощи». После морга его всегда тянет в церковь; ходишь тут, словно в стальном гробу. И везде мерещится тиканье часов. Хочется немедленно взять выходной и заняться любовью с Камиллой — чтобы почувствовать себя живым.
