«Если Фаркас их человек, тут ничего не поделаешь. Я, наверное, все равно поехал бы с ним сегодня. А завтра мы отделаемся от него».
— Разве плохо получилось? — спрашивает Камилла после того, как доктор Фаркас в полночь высадил их возле отеля на Пласа-Сан-Мартин. — В аэропорту ты вел себя так, словно подозревал, что он собирается напасть на нас.
— Когда ты права — ты права, — отвечает Воорт.
— Воздержание смягчает сердце. — Камилла берет его под руку, и они идут через площадь к отелю. «Ну сколько можно?» — с досадой думает он. Дубы вдоль аллей. Поцелуи на скамейках. Величественный генерал Хосе де Сан-Мартин — герой аргентинской революции против Испании — смотрит с пьедестала; суровое лицо всадника напоминает Воорту собственных предков, и он вспыхивает от стыда. Все небо усеяно звездами, но в Южном полушарии они выглядят настолько по-другому, что даже Воорт, обычно не любитель любоваться ночным небом, замечает чуждые созвездия, доказывающие, что он не дома.
«Зачем я привез ее?» — спрашивает он себя. Но ответ прост: «Как бы я смог оставить ее дома?»
В далеком прошлом — пять дней назад — они не могли оторваться друг от друга. Он знает, что продолжение разговоров о сексе разбудит ее изобретательность (о, у них богатый репертуар!), никакие выдумки про инфекции мочевых путей не помешают. Но не подыграть тоже было бы не похоже на него.
— Еще несколько дней — и мы заново изобретем Камасутру, — обещает он; когда они добираются до номера, отмечает, что волосок на двери в прихожую на месте. Как и волоски в шкафу.
— Я люблю тебя, — говорит Камилла.
— А я — тебя.
— Я так возбуждена, Воорт. Давай ласкать друг друга, — предлагает Камилла, выходя из ванной в белой кружевной сорочке. Член Воорта скукоживается как дохлый червяк.
«И никуда не денешься».
— Иди сюда, — говорит он.
Воорт не может даже мастурбировать. Чувствует себя истощенным, старым. Камилла тянется к нему, но ее прикосновение вызывает в памяти автозаправку.
В четыре утра он, задыхающийся, потный, сидит в постели. Ноздри забиты запахом лизола. Омерзительное ощущение чужих рук на ягодицах так и не исчезло.
«Отвлекись, займись работой.
На пороге какого открытия я оказался дома?»
Но вместо этого приходит другая мысль: «Расстанься с ней. Ты больше не мужчина.
Уходи из полиции».
Новое, современное восьмиполосное шоссе несет их на север через промышленные и сельскохозяйственные зоны в сторону пампасов и полоски субтропического леса. Ориентируясь по карте, они находят парковку над главным рукавом реки Парана — широким светло-бурым потоком, берущим начало из Амазонки, в сотнях миль отсюда. Дороги здесь грунтовые. Толстые, искривленные стволы деревьев увиты лианами. На обочинах валяется мусор. По дороге снуют босые мальчишки-торговцы на дешевых велосипедах.
— Как по-твоему, радость моя, водятся здесь аллигаторы?
— Ну, если бы водились, путеводитель вряд ли рекомендовал бы это место для гребли.
Они вынимают из багажника рюкзаки со складными каяками, собирают лодки на заросшем травой берегу и спускаются в воду.
— Воорт, смотри! Попугаи!
Воорт готов поверить, что за ними никто не следит. Никто не сворачивал за ними с шоссе, и, поскольку у них нет разработанного маршрута, никто не сможет поджидать их там, где они решат остановиться вечером.
«Вряд ли нападение было расплатой. Будь это так, какая им разница, уеду я из Нью-Йорка или нет? Почему бы им было просто не осуществить угрозу сразу же? Кто они?!» Крик души.
Камилла читает:
— «Многочисленные рукава дельты живописны, но обманчивы. Очень легко заблудиться в лабиринте островов. Будьте осторожны!»
День жаркий, небо синее; ни Воорт, ни Камилла не сказали ни слова о его вчерашней несостоятельности. За несколько минут цивилизация словно исчезла. В темной, бурной воде ничего не видно. Они разрезают маслянистую волну, поднятую проплывающим мимо потрепанным грузовым судном — таким ветхим, что не смогло бы пройти техосмотр в Нью-Йорке.
Они сворачивают в один из узких каналов. Покосившиеся дома стоят на сваях на расчищенных участках леса. Течение проносит мимо распухшего дохлого тапира. В кронах деревьев пронзительно перекликаются парочки ярких попугаев. Иногда мимо с ревом проносится современный катер.
