— Лайл, а разве для поиска обломков не требуется разрешение?
— От министерства образования. На него работают государственные археологи. Но там никогда не отказывают.
— А кто еще расспрашивал вас о «Гусаре»?
Лайл останавливает межгалактическую войну. Пока непонятно, кто побеждает — Земля или чужаки.
— Во-первых, один таксист. Колин Минс. Он ходит сюда много лет. Помешан на кладах.
— Говорил он что-нибудь особенное об этом корабле, когда был здесь в последний раз?
— То, что говорит всегда. Что когда-нибудь найдет его. Этот парень живет в царстве грез, — говорит Лайл. Потом вспыхивает. — Как и я, наверное.
— Тяфффф, — говорит пес. У Воорта такое ощущение, что чихуахуа только что посоветовал парню не судить себя так строго.
— А еще кто, Лайл?
— Макмэннис? Макгаверн? Как же зовут того второго типа? — задумывается Лайл. — Погодите. Он расписался в журнале. Так полагается. Вам, кстати, тоже.
— Покажите.
Лайл ведет Воорта к небольшому деревянному пюпитру, на котором лежит большая открытая книга в твердой обложке. Посетители записывали свои имена на пожелтевших страницах с проштампованной датой.
— Макгриви! — объявляет Лайл, проверив записи двухнедельной давности. — Капитан буксира. Теперь вспомнил. Славный малый. Он говорил, что вместе с братом владеет небольшой буксирной компанией на Стейтен-Айленде.
— Что он хотел знать о «Гусаре»?
— Он, в отличие от вас, не задавал вопросов. Просто рылся в бумагах. Но ему нравились картины с буксирами. Об этом он и говорил. Хотел знать, кто художник.
— А четвертый посетитель?
— Парень перед Макгриви. Вот его подпись!
— Маркус Сандерс, — вслух читает Воорт, отмечая двойную спираль верхней петли в буквы «S». — Что вы помните о нем?
— Интересный такой мужик, явно богатый, весь из себя спокойный, невозмутимый. Белый. Где-то, пожалуй, под сорок. Такой типичный белый протестант англосаксонского происхождения, похож на Джорджа Буша — худой и отчужденный. Учтивый. Часы, помнится, необычные. Синие, с серебряным ободком. Вежливый, но не дружелюбный. Помнится, все время звонил по мобильнику. В тот день других читателей не было, поэтому я сказал ему: нет проблем, говорите. Все звонки были насчет билетов на теннис. Он все время говорил: «не беспокойся, милая», «не сердись, милая».
Лайл — настоящий человек-магнитофон.
— Мне кажется, он разговаривал с дочерью. Что-то такое в том, как он произносил «милая». Кстати, вы, если хотите, тоже можете пользоваться телефоном, хоть тут и библиотека.
— Рффф, — произносит пес, словно соглашаясь.
Но, поразмыслив о том, что Лайл, несомненно, слушает каждое слово, Воорт решает позвонить Хейзел с улицы. Он просит ее узнать о Кевине Макгриви (адрес: Стейтен-Айленд, Мейсон-террас, 902) и Маркусе Сандерсе, проживающем, согласно регистрационной книге, по адресу Бродвей, 1289.
— Маркус пишется через «с» или «к»?
— «С».
— Мне понадобится несколько часов. Сейчас я занята. Ты, знаешь ли, не единственный детектив, на которого я работаю. Просто мой любимчик.
Потом со своего «Палм пайлота» Воорт набирает сотовый номер одного из кузенов — капитана Грега из речных Воортов, дома которых расположены на другом берегу гавани, на Стейтен-Айленде.
— Грег слушает!
— С вами говорит комиссар.
— Привет! Мы приедем вечером. Я сегодня утром вдруг поймал большую акулу-мако, и рыбка лежит на льду. Немножко белого вина, толченого чеснока. Немножко тимьяна и шафрана. Полагаю, у нас будет шведский стол с акульими стейками, а?
— Ты сейчас работаешь?
— Мы только что поставили транспортник «Вольво» в Порт-Элизабет. Я еду домой. А что?
— Знаком с владельцами буксиров по фамилии Макгриви?
Молчание. Воорт решает, что связь оборвалась.
Потом Грег тихо спрашивает:
— Так ты этим делом занимаешься?
Воорт чувствует, как ровный пульс ускоряется, подозрения вырастают в нечто более реальное. Сухость во рту означает, что только что хождения вокруг да около превратились в настоящее расследование.
— Каким делом?
— Они мертвы, — говорит Грег. — Братья. Партнеры. Если ты об этом не знаешь, почему звонишь? Ах, треклятый Манхэттен никогда не обращает внимания на Стейтен-Айленд. Для вас мы — что Индиана. Это произошло неделю назад. — Похоже, Грег сердится. — Ты где?
