— Она женщина, — отрезает Микки, словно Воорт сказал несусветную глупость.
— Ну ты и динозавр старомодный!
— Кон, что бы ни говорили женщины, они перестают уважать мужчин, если зарабатывают больше их. И тогда мужчина перестает уважать себя. Ах, тебе не понять. Ты родился богатым.
Телефон замолкает. Воорту остается надеяться, что Хейзел оставит сообщение на автоответчике.
«Отвлечь его. Пусть думает о работе».
— Микки, когда я увидел то тело…
— Все, что мне надо было сделать, — просто уйти с рынка. Ведь были же знаки. Но я решил, что могу сорвать куш. Когда я в последний раз смотрел, то был должен больше четверти миллиона. Взял кредит под залог собственности. И все просрал.
Месяца три назад, вспоминает Воорт, «Нью-Йорк дейли ньюс» напечатала о них статью. «Самые богатые копы Нью-Йорка».
В 1990-х Микки прославился как финансовый гений. Он брал свое жалованье — и удваивал и утраивал его, а потом снова утраивал. Другие детективы называли Воорта и Микки «Меррилл и Линч» или «Пейн и Уэббер».
Микки тратил деньги так же быстро, как зарабатывал. «Удовольствия в могилу не возьмешь», — говорил он. На речном берегу в Рослине он отстроил настоящее поместье: большой дом, навес для лодок, частный причал и гараж на две машины. Одевался Микки как фотомодель с обложки журнала «Джи Кью». Нанял дизайнера для ремонта их кабинета в управлении, забивал маленький холодильник дорогими сортами кофе, сыра, пива, хлеба.
«Хоть мы и работаем в дерьме, это не значит, что нужно в нем жить», — твердил он.
— Пошли вниз, Мик. Поешь чего-нибудь.
— Зачем? От еды только протрезвеешь, — отвечает Микки и встает, чтобы налить себе еще «Лафройга».
Снова звонит телефон. Микки стучит себя по голове.
— Давай напьемся. Хочу забыться, — ухмыляется Микки. — Составь мне компанию.
— Тебе все равно придется сказать Сил.
— Не-а, у меня есть план. Я нашел квартиру в Астории. Она просто великолепна, Кон. Такая маленькая, что уличный шум не мешает слушать друг друга; а в подвале есть стиральная машина. Дезинсекцию проводят раз в месяц. Настоящий рай. Поскорее бы показать ее Сил, когда она узнает, что произошло. Она тоже пострадает за то, что я погорел. Мы так по-старомодному влюбились. Общие счета.
— Почему бы вам не переехать на время сюда? — предлагает Воорт. — Ты же умеешь мыть окна, верно?
Микки смеется, но экономический кризис сказался на нем, как и на всем городе. Крепкая спина ссутулилась. В черных как смоль волосах появилась седина. Подтянутый живот расплылся, над ремнем нависли складки жира.
«Сила наша превращается в слабость», — думает Воорт. Микки всегда был максималистом. К себе он так же суров, как и к другим. Смотреть на него сейчас — все равно что смотреть, как падает «Боинг-747».
— Знаешь, что я сегодня вспоминал? — говорит Воорт. — Как ты появился на полицейском катере, когда меня сбросили в реку. В деле Бейнбриджа.
— Ты тогда вымок.
— И замерз.
— Я спас твою задницу.
— Переезжайте сюда, поживете, пока не поймешь, что делать, — повторяет Воорт. — Дом большой. Камилле понравится. Эдакая коммуна, как в Айдахо. Ты сможешь доить корову.
Микки хохочет. Но когда он поднимает голову, Воорт с удивлением замечает блеск в глазах друга.
— Возьми наконец трубку, Кон. Хоть один из нас должен помнить о служебных обязанностях.
Он с трудом встает и, покачиваясь, идет к бару. Воорт берет телефон.
— Воорт? Это Хейзел. Я обновила список пропавших, как ты хотел. Тут появилось одно описание, которое могло бы тебя заинтересовать.
— Умница!
— Белый мужчина. Тридцать восемь лет. Рост метр восемьдесят, вес — девяносто килограммов, расплывшийся, как ты говорил. Глаза карие, волосы каштановые. Похоже на твоего утопленника. Зовут Колин Минс. Заявила сестра из Литтл-Нек.
— Особые приметы?
— Ромбовидное родимое пятно на внутренней стороне левого бедра.
Воорт ощущает прилив адреналина.
— Годится.
— Теперь одежда. В рапорте сказано, что, вероятно, одет он был в шорты цвета хаки с кучей карманов. И — готов? — черные кеды.
— Он самый!
— Сейчас скажу тебе имя… Только, знаешь, мне так не хватало пива. В вашем маленьком холодильнике ничего такого нет, а?
