Тысячелетия, погребенные пустыней - страница 59

Согласно теории Бируни, Аму-Дарья в древности текла сначала на запад и впадала в Каспийское море у Балханских гор. Затем река повернула на север, прошла через теснину «Пасть льва» и, отклонившись к востоку, потекла по руслу Ал-Фахми. Следующий поворот реки снова был на запад, в Сарыкамышскую впадину, которая скоро стала озером. И, наконец, на север, по современному руслу, в Аральское море. Интересно, что Бируни совсем не упоминает об Узбое. Очевидно, первоначальное, восточное течение реки он связывал не с сухим руслом Узбоя, а с более южными, каракумскими, плохо прослеживаемыми теперь руслами.

Такова история древних течений Аму-Дарьи в представлении хорезмийского ученого, жившего много веков назад. Кроме самой истории, важны и причины, которыми Бируни объясняет изменение течений реки. И здесь он вполне на уровне современных теорий. «Из-за обилия воды и силы его течения Джейхун был мутным от грязи, которую он нес, — пишет ученый. — Разливаясь, он осаживал землю, которая была в нем; земля постепенно затвердевала… и делалась сухой, а озеро удалялось, пока не появился весь Хорезм».

Оставалось выяснить еще одну, правда, очень существенную деталь: когда все это происходило. Академик В. В. Бартольд отнесся к возможности установить это очень пессимистически.

«Едва ли можно думать, что у древних хорезмийцев были какие-нибудь письменные памятники и что скудные известия греческих писателей когда-нибудь могут быть дополнены открытием местных надписей или других туземных источников». Это было написано в 1902 г.

Мы уже знаем, что письменность у хорезмийцев была, и очень богатая. К сожалению, в найденных уже документах никаких сведений об Аму-Дарье не содержится. Но заговорили развалины городов и поселений, древние стоянки, курганы и ирригационные сооружения, найденные во множестве вдоль древних русел. И здесь свое слово сказали археологи.

Просматривая один из старых полевых дневников, я обнаружил на последней странице короткую запись, сделанную чужой рукой: «Можно ехать прямо до кака[14], он слева от дороги за красноватым пригорком; затем держитесь вдоль восточной и северной границ такыра до выходов красного песчаника, они выступают мысом и останутся от вас справа. Попадете на дорогу к горе Кугунек. Пересекаете Узбой два раза и далее — на Орта-кую».

Запись, сделанная, очевидно, кем-нибудь из геологов (в те годы на Узбое работало очень много экспедиций), знакомые названия вызвали в памяти интересные воспоминания.

…В конце апреля 1951 г. наш караван — пять машин: три грузовика и два ГАЗ-67 — был выгружен с парохода в Красноводском порту. Вскоре машины с большим отрядом Хорезмской экспедиции, киногруппой, запасами воды, продуктов, оборудованием ушли в пустыни.

Май в Каракумах мало похож на московский. Сперва было довольно прохладно или, во всяком случае, вполне терпимо. В Прибалханье нам часто встречались поляны и долины, усеянные яркими распустившимися цветами. Однако с каждым днем, с каждым десятком километров нашего движения на восток жара усиливалась. Однажды ртутный столбик термометра перевалил за сорок и пополз выше. Надолго еще останутся в памяти дни, когда в страшную жару, километр за километром наш караван штурмовал тяжелые песчаные гряды.

Каждому, кто ездил на автомобиле по среднеазиатским пескам, наверное, приходилось «шалманить». «Шалманы» — это толстые жерди примерно 3-4-метровой длины, которые подкладываются с обеих сторон под двойные скаты задних колес машины. Если скаты одинарные, как у грузовика ГАЗ-63, то «шалманами» служат толстые доски, способные, не сломавшись, выдержать вес машины.

Медленно, на первой скорости, ползет машина по глубокому песку. Все глубже зарываются колеса, натруженно ревет мотор, машина начинает буксовать и, наконец, останавливается. «Шалманщики» спрыгивают с подножек. Нужно руками разрыть вздыбившийся перед задними колесами песок и засунуть туда конец доски. Сделать это кое-как нельзя: при первых же движениях колеса неправильно поставленный «шалман» либо будет выброшен, либо ляжет косо и колесо снова зароется в песок.