В субботу погода была такая, словно уже наступил март.
Завтра должны были приехать отец и младшая сестра Юкико. После ужина Юкико одна отправилась за покупками. Вернулась с полными руками свертков и даже цветами. Допоздна прибирала кухню. Потом, усевшись перед зеркалом, долго разглядывала прическу.
– Сегодня я совсем уже было решилась остричься покороче. Вы же не возражаете? Но потом подумала – папа завтра увидит и испугается. Ну и сделала только укладку, да неудачно, не нравится мне. Что-то не то.
Она долго смотрелась в зеркало и разговаривала сама с собой.
Улегшись в постель, она никак не могла успокоиться.
Неужели ее так радует предстоящий визит отца и младшей сестры? Кикудзи даже почувствовал нечто похожее на легкую ревность. И все же он подумал, что, может быть, ей просто грустно. Он нежно привлек ее к себе.
– Какие у тебя руки холодные! Совсем замерзли.
Кикудзи положил ее руки себе на грудь. Одной рукой обнял ее за шею, другой, продев ее в рукав ночного кимоно, погладил ее плечо.
– Расскажите что-нибудь!
Юкико отвела губы, шевельнула головой.
– Щекотно! – Кикудзи откинул ее выбившиеся из прически волосы, заправил их ей за уши. – Помнишь, ты в Идзу тоже просила: «Расскажите что-нибудь…»?
– Не помню!
А Кикудзи не мог забыть. Той ночью он в отчаянии барахтался на самом дне мрака и, прикрыв трепещущие веки, пытался вызвать в памяти образы госпожи Оота и Фумико и тем самым обрести силы для Юкико. Завтра приедет отец Юкико, может быть, эта ночь станет гранью… Кикудзи вновь вспомнил госпожу Оота и волны, но от этого ощущение чистоты Юкико только увеличилось.
– Юкико, может, ты что-нибудь расскажешь?
– А мне нечего рассказывать…
– Завтра, когда приедет твой отец, что ты собираешься сказать ему?
– Вот еще, стоит заранее думать! Что придет в голову, то и скажу. Папе хочется у нас побывать… Он обрадуется, когда увидит, как счастливо мы живем. С него и достаточно.
Кикудзи лежал неподвижно, Юкико уткнулась лицом в его грудь и тоже застыла…
На следующий день отец и младшая сестра Юкико приехали рано, в начале одиннадцатого. Юкико была очень оживленной, весело суетилась в комнатах и на кухне. То и дело раздавался ее смех, сестра ей вторила. Когда они сели обедать, пришла Тикако Куримото.
– Вижу, вижу, гости у вас. Я только на минуточку, переговорить с Кикудзи-саном… – донесся из передней ее голос.
Юкико позвала Кикудзи, он вышел в переднюю.
– Значит, вы соизволили продать чашку орибэ? Отобрали у меня, чтобы продать? А как прикажете понимать, что вы мне прислали за нее деньги? – напустилась на него Тикако. – Я тут же хотела приехать к вам, но подумала, что вас дома нет, вы ведь только по воскресеньям бываете. Впрочем, могла и вечером приехать…
Тикако вытащила из хозяйственной сумки письмо Кикудзи.
– Я возвращаю вам ваше письмо. И деньги в конверте. Прошу проверить.
– Я бы просил вас принять их, – сказал Кикудзи.
– Почему я должна принять их? Вроде отступных, что ли?
– Да будет вам! С какой стати мне давать вам отступные, да еще теперь?
– Вот именно! По меньшей мере странно давать мне отступные из денег, полученных за чашку.
– Все же очень просто! Чашка ваша, следовательно, и деньги за нее ваши.
– Кикудзи-сан, я ведь вам ее подарила! Вы просили эту чашку, я и отдала ее, решила, что это хороший свадебный подарок. Хоть она и была дорога мне как память о вашем отце…
– А вы считайте, что продали ее мне.
– Нет, не могу! Я вам уже говорила, что не дошла еще до такого состояния, чтобы продать памятный подарок вашего отца… Теперь вы ее продали. Она у торговца. Если вы будете настаивать, чтобы я взяла эти деньги, я выкуплю чашку у торговца!
Не надо было ей писать правду, подумал Кикудзи. Она бы тогда не знала, что чашка продана торговцу чайной утварью.
– Что же вы тут стоите? Проходите, пожалуйста! – примирительно сказала Юкико. – У нас только мой папа и младшая сестра, из Иокогамы приехали. Проходите, пожалуйста.
