Я приезжаю сюда на выходные раз в две недели, проверить, все ли в порядке, подкинуть денег соседу (по совместительству охраннику и садовнику). Впрочем, сегодня я приехал и по другой причине.
Я сижу на веранде в старом шезлонге, укрыв ноги пледом. В воздухе легкая прохлада, я люблю осень, когда уже совсем не жарко, но еще не холодно.
Сижу я так недолго, потому что вскоре на территорию участка въезжает новенький белый Range Rover Sport, за рулем которого мой друг Анар. В машине еще две девицы, лет на десять младше нас, одна его «постоянка», другая предназначается мне. Нет, не шлюхи, вполне приличные девушки, просто легкодоступные.
Школьный друг Анар — налоговый инспектор, гроза бакинских предпринимателей, кошмарный сон бизнесменов нашего города. Раньше он был счастлив, когда ему что-то давали в зубы, теперь он называет конкретную сумму, с которой не скинет ни копейки. За годы у него выработался иммунитет, ему чихать на возможные «пожелания» потратить деньги в аптеке. Поэтому внедорожник под задницей, телефон «Верту» в руке, дорогие костюмы, дизайнерские джинсы. И плевать на проклятия за спиной. Вдобавок он возьмет товар на немаленькую сумму (самое настоящее натуральное хозяйство), если приходит в какой-нибудь магазин одежды. Даже женской одежды. В два пакета. Один — жене, второй — любовнице. Вот этой, не помню, как ее зовут.
— Ха-ха, у вас тарелки со Спанджбобом!
Это она говорит.
Тарелки у нас одноразовые (легче убираться за собой), но Анар — большой оригинал, купил в супермаркете детские тарелки с каким-то мультяшным героем.
— Как будто с детского дня рождения остались, — продолжает вторая.
Дура ты, не было здесь никогда никаких детских праздников.
Анар разливает в рюмки водку. Рюмки у нас настоящие. Девчонки пьют чилийское вино. У моей высокая грудь в облегающей майке и шаловливый взгляд.
Анар рассказывает что-то про работу, про кадровые изменения.
А помнишь, мы с тобой ехали на рыбалку? На какое-то вонючее озеро где-то в Бинагади[34]. На твоем стареньком «Опеле», помнишь? Мы умудрились застрять в луже, машина не могла ни проехать, ни подать назад. Ты ушел искать рыбаков для подмоги, а я сидел в машине под палящим солнцем, в этой луже, в компании лягушек и стрекоз. Ты помнишь?
Теперь у тебя внедорожник, на нем бы мы там проехали. Но мы не едем больше на рыбалку. Как давно это было.
Как же ее зовут, черт?
У нее очень красивый изгиб спины, пшеничные волосы, раскиданные по спине.
Я беру ее сзади, глубоко проникаю в нее, мну руками ее груди. Они висят, вызволенные из плена пуш-апа, как висячие сады Семирамиды. Да, я знаю, я пьян.
Она, безусловно, красива, но мне хочется разрушить эту красоту. Я наматываю ее волосы на кулак и тяну на себя. Она вскрикивает, но улыбается. А нам нравится грубый секс, оказывается.
Я тяну волосы сильнее. Она смеется, пытается смотреть на меня. Правильно, Семирамида, смотри на меня, когда я с тобой трахаюсь, show me your beautiful eyes, да-а-а-а…
Вечером я вызываю местного таксиста, и он увозит девушек в город. А мы пока не расходимся, вскоре к нам присоединяется Поэт.
На самом деле Поэт — это два разных человека, но когда они вместе, мы называем их Поэт, потому что одного зовут Микаил, а другого Мушфиг[35].
Мы о чем-то разговариваем во дворе, смеемся. Потом заходим в дом, присаживаемся за журнальным столиком. Микаил достает целлофановый пакетик с планом. Я протягиваю ему старую газету.
Действия Микаила выдают в нем любителя анаши со стажем. Мы сидим в помещении, сквозняка нет, но все равно Мика прикрывает ладонью горку перемешанной с табаком анаши на газете. Правой рукой он забивает косяк. Подсасывает со стороны фильтра. Трамбует ключом от машины край сигареты и закручивает его. Потом принимается за второй…
Раскуренный Микой косяк идет по кругу. Все сосредоточенно затягиваются. Мушфигу хорошо уже до затяжки.
— Анекдот, — объявляет Микаил, — Мирза Алекпер Сабир[36] приезжает в какую-то деревню на литературный меджлис. Незаметно наступает вечер, и Мирза Алекпер Сабир решает заночевать в деревне. «Mni ham tanyr, liboy[37] qapn dцy bilrm»
