С лица графа медленно сползла улыбка.
– Все так, но я ведь тогда не имел права…
Он вдруг осекся и оглянулся, словно чего-то испугавшись. И это грозный Перси, не боявшийся ничего на свете!
– Как вас понять?
– Тсс!
Перси быстро отошел от нее, и когда в проеме арки часовни показалась Матильда Харрингтон, он уже как ни в чем не бывало говорил Анне, что война с шотландцами – это тот случай, когда он готов пойти на мировую с Диком Глостером и во всем его поддержать.
Лишь когда они уже выходили из собора, Перси негромко заметил Анне:
– А ведь я не сразу поверил Глостеру, что вы по доброй воле согласились стать его женой. Поистине он всемогущ. Все дается ему: власть, богатство, титулы – а теперь еще и одна из прелестнейших женщин Англии.
Он поддержал герцогине стремя, помогая сесть на коня. Глядя на него сверху вниз, Анна тихо спросила:
– Глостер наверняка просил вас хранить в тайне мой брак с Филипом Майсгрейвом?
Вокруг них бурлила толпа, просили подаяние нищие на паперти, расходились прихожане, немного в стороне ожидала свита герцогини. Перси же молчал, как-то отрешенно глядя перед собой, словно не замечая, что задерживает ее светлость.
– Что? – молвил он наконец. – Да-да так и было. Хотя я и заметил Ричарду, что Филип Майсгрейв был лучшим из рыцарей, каких когда-либо знала Англия, и своей любовью он не мог опорочить вас.
У Анны потеплело на сердце. Поэтому она была несколько обескуражена, когда Перси вдруг довольно бесцеремонно потянул ее за рукав, заставив склониться.
– Слушай, Земляника… Я любил твоего погибшего мужа и чту его память. И если тебе, его вдове, когда-нибудь понадобится помощь Перси, – знай, Синий лев всегда готов ради тебя встать на дыбы!
Странные слова. Как странными были все недомолвки и таинственность обычно прямолинейного Перси. Анна размышляла об этом, вернувшись в йоркский замок, пока не явился Ричард и не спросил грубо, о чем это она шепталась с его недругом.
– Поубавьте-ка тон, милорд! – довольно резко перебила его герцогиня. – Перси больше не ваш враг, а союзник. Я выполнила условия нашего уговора и не заслуживаю столь грубых речей.
Ричард подозрительно на нее поглядел, но не стал спорить.
Вечером как ни в чем не бывало он посетил жену в опочивальне, привлек ее к себе без намека на нежность, сказав только, что им надо постараться, дабы у четы Глостеров появились еще дети.
– На все воля Божья, – ответила Анна и, видя, как Ричард задувает ночник, покорно прикрыла глаза.
Ричарду не в чем было упрекнуть супругу. Она исправно позволяла ему исполнять супружеские обязанности и никогда не сказывалась усталой или нездоровой. Ему нравились ее блестящие длинные волосы, атласная кожа, хрупкое, нежное тело, которое, как казалось, он может смять и переломить, сожми чуть покрепче. Его возбуждало это ощущение своей силы рядом с ней, и порой он не отказывал себе в удовольствии причинить ей боль. Она молча терпела. И никогда больше она не выходила за пределы супружеской благопристойности, не проявляла той страсти, того бесстыдства, как в их первую брачную ночь.
Порой, когда Анна засыпала и он слышал ее ровное дыхание, герцог зажигал свечу и смотрел на нее. Эта женщина была одной из его многочисленных побед. А побеждать было главной целью Ричарда. Побеждать любой ценой. И вот теперь у него в подчинении эта прирученная дикая кошка, которая так и не догадалась, как попала в расставленные силки. О том, что ему пришлось сделать ради этого, знали только он и еще трое – Дайтон, Тирелл и Майлс Форест. И, кажется, догадывался Перси. Но Перси будет молчать. Зачем ему портить отношения с герцогом Глостером?
Правда, был еще некий человек, который, похоже, знал о причине падения Нейуорта. Верный пес Дайтон как-то говорил Ричарду о неприятной встрече с Оливером Симелом, который повел себя весьма странно, даже враждебно. Да, тот однорукий парень, нынешний комендант Нейуорта, довольно умен. Возможно, что-то он и пронюхал. Ну и пусть. Оливер очень неплохой воин, а сейчас, когда напряжение на англо-шотландской границе все усиливается, Ричарду нужны именно такие люди. К тому же Анна больше не донимает мужа просьбами о поездке в Нейуорт, и, как он понял из ее слов, отговорил ее от этой затеи все тот же странный Оливер Симел, на подозрения которого Ричарду глубоко наплевать.
