Ричард даже вскинул руку, взмахнув тростью. Заразившись его воодушевлением, Анна засмеялась, и в глазах ее появилось любопытство.
Герцог открыл крышку ларца и протянул ей тугой свиток, с которого на шелковых шнурах свисало несколько печатей.
– Взгляните, миледи.
Он отошел в сторону, ловко сбив тростью головку какого-то цветка.
Руки Анны слегка дрожали, пока она читала, и Ричард понимал ее волнение. Перечень титулов, замков, имений был весьма внушителен. Когда же Анна подняла глаза, они были подернуты влагой.
– О милорд… Благодарю вас…
Ричард сдержанно кивнул. Анна вновь пробежала глазами свиток.
– Пречистая Дева… Шериф-Хаттон! Мы там справляли Рождество, когда я была совсем ребенком. А Мидлхем! Это любимое поместье моей матушки. Когда же состоится акт инвестуры?[29] Когда я смогу посетить свои земли?
Она была очень возбуждена, но неожиданно посерьезнела и внимательно взглянула на Глостера.
– Но что же Кларенс? Как он воспринял этот поворот судьбы?
Они неторопливо двинулись вдоль берега ручья. Ричард поведал, что Кларенс заточен в Тауэр и ожидает казни – таково решение парламента, и теперь ничто не в силах спасти Джорджа. Анна шла, не произнося ни слова. Ричард засмеялся.
– Раны Христовы! Миледи Анна, что вас обеспокоило? Свершился праведный суд, и вы, как никто другой, должны радоваться его решению. Вспомните, какую роль сыграл мой беспутный брат в судьбе вашей семьи. Смерть Изабеллы, предательство вашего отца…
Ричард, как всегда, добился желаемого результата. Лицо Анны стало жестким, глаза сверкнули, и даже в том, как она свернула шелестящий пергамент, чувствовалась решительность. Да, она истинная Невиль, не прощающая обид, умеющая мстить и наслаждаться местью.
В этот момент со стороны откоса донесся звонкий голос Кэтрин, и они увидели девочку, вприпрыжку бегущую от монастыря.
– Ричард Глостер! Ричард Глостер! – кричала Кэтрин, перепрыгивая с камня на камень и спотыкаясь. Она непременно упала бы, если бы герцог не поддержал ее. В тот же миг она радостно обхватила его шею, и Ричард, отбросив трость, поднял ее на руки.
– Милорд, как только я увидела ваших копейщиков в долине, то сразу же бросилась искать вас!
Кэтрин всегда держалась с герцогом весьма вольно, несмотря на явное возмущение матери, и теперь торжествующе поглядывала на нее, болтая в воздухе башмачками.
– Это возмутительно! – Анна казалась не на шутку разгневанной. – Кэтрин! Ведите себя с его сиятельством с должным почтением.
Но Кэтрин и Ричард лишь смеялись. Анне пришлось чуть ли не силой оторвать дочь от герцога, и Ричард вступился за нее:
– Будьте милосердны, леди Анна! Вы же знаете, как девочка привязалась ко мне. А я бы и к собственной дочери не относился с большей нежностью.
Выглянув из-за плеча герцога, Кэтрин состроила матери рожицу и сейчас же, словно забыв о ее существовании, принялась расспрашивать Ричарда, когда же он возьмет ее с собой в Понтефракт.
– Думаю, теперь это произойдет очень скоро, дитя мое. С сегодняшнего дня многое изменится в вашей жизни, ибо ваша матушка отныне вновь утверждена в своих правах и теперь у вас будет множество замков, где вас примут с распростертыми объятиями.
– Как чудесно! Милорд Ричард, ваша светлость, многое изменится, сказали вы, разве не так? Неужели моя мама станет вашей женой?
Простодушная догадка дочери на мгновение заставила Анну окаменеть. Она была не в силах вымолвить ни слова. Ричард же расхохотался и, подхватив Кэтрин, подбросил ее так высоко, что девочка завизжала.
– Так я угадала? Угадала?!
Первой пришла в себя Анна и твердо велела Кэтрин возвращаться в монастырь. Голос ее звучал так строго, что девочка сникла и вынуждена была повиноваться. Ричард утешил ее:
– Беги к матушке Эвлалии, Кэт. Пусть она покажет подарки, которые я привез тебе. Там есть и платье из дамаска[30], и плащ с золотой бахромой, и остроносые бархатные башмачки. И это не считая коробки с игрушками, открыть которую ты можешь прямо сейчас.
Когда счастливая Кэтрин убежала, Анна принесла герцогу извинения за дочь.
– Мое дитя совсем одичало в этой глуши. В мечтах видит себя принцессой, но возится с детьми поселян…
