Эти слова она произнесла жестко, отчеканивая каждое.
– Ваша воля для меня закон, – так же спокойно повторил Тирелл.
Это окончательно вывело ее из себя. Она резко шагнула к нему.
– Наверное, то же вы сказали и королю, когда он приказал вам зарезать его малолетних племянников!
Что-то дрогнуло в этом лице. Тирелл опустил веки, нахмурился, словно справляясь с болью. Анна вдруг почувствовала нарастающую жалость, но резко одернула себя. «Пусть эти муки будут преследовать тебя до конца дней», – раздался голос в ее душе, и она стремительно вышла.
В тот же вечер Джеймс Тирелл и Джудит Селден обвенчались. А через пару дней пришло послание от Ричарда, в котором содержалось требование снова перевести королеву в Вудсток.
Удивительно, как человек обживает даже самое запущенное место. У коронованных особ обычно нет дома, они вечно кочуют со свитой из манора в манор. Король Ричард, возможно, и вел такой образ жизни, но Анна, превратившись в узницу, невольно обрела дом. Теперь, когда условия ее заточения смягчились, она могла совершать прогулки верхом или гулять в парке, если позволяла погода. Она могла заказывать товары, по своему усмотрению переставлять мебель, приглашать ко двору бродячих актеров. Ибо даже будучи пленницей, она оставалась королевой, а Ричард скорее решился бы убить ее, чем не позволить жить, как подобает августейшей особе. И хотя ее прислуга была сокращена до минимума и стражников в Вудстоке было больше, чем горничных, на содержание королевы, «поправлявшей здоровье», выделялись весьма значительные суммы.
Теперь Анна много времени проводила в библиотеке замка, насчитывавшей более пятидесяти томов. Библиотека находилась в одной из галерей и всегда была заперта, чтобы какой-нибудь злоумышленник не похитил бесценного тома. Здесь были большие готические окна с матовыми стеклами, книги и рукописи хранились в идеальном порядке – тяжелые манускрипты на полках, а старинные свитки – в футлярах и в ларях. Библиотеку собирал, видимо, любитель античной древности, ибо она состояла большей частью из сочинений Гомера, Гесиода, Платона, Овидия, Плутарха. Мир античных богов, благородных героев и философских фантазий…
Однажды, в первых числах марта Анна задумчиво сидела за пюпитром, не сводя глаз с единственной строчки Овидия: «Ut desint vires, tamen est laudanda voluntas»[80]. Ею овладело волнение. Она обвиняла себя в малодушии и лени. Пусть Ричард и заставил ее смириться, угрожая жизни Кэтрин, но почему теперь душа ее словно задремала в тиши прекрасного замка? Она ничего не могла предпринять, да и не пыталась, сокрушенная страшным поражением мятежа Бекингема. И сейчас, шепча эту строчку, она испытывала стыд. Ричард знал, что делал, отправив ее в Вудсток. Он ждал, что ее ярость уляжется и она вернется к мыслям о долге супруги, королевы и матери наследника престола. Ее оплела сеть обязательств и требований чести, загнав ненависть и уязвленную гордость в самые дальние уголки души.
Она вдруг гневно отбросила в сторону шуршащий свиток. Нет, даже если она сломлена и раздавлена страхом и одиночеством, у нее все же не иссякли силы. Господи, но что, что она теперь может предпринять?
Неожиданно она услышала за окном голос Тирелла, подзывавшего собаку. Анна замерла. Мысли ее потекли совсем в ином русле. Этот загадочный Черный Человек день ото дня все больше заинтриговывал ее. Они почти не разговаривали после возвращения в Вудсток, но Анну и на расстоянии поражало его безразличие ко всему. Словно ничто не могло проникнуть в душу этого человека. Только хищные птицы. Но Джудит Селден, нынешняя леди Тирелл, как-то сказала: «Он так предан вам, миледи!» Временами Анна ловила на себе пристальный взгляд Черного Человека, но, странное дело, теперь она перестала бояться его. Даже припомнила, что во время ее венчания с Ричардом, взгляд Джеймса Тирелла выражал сочувствие. Или ей это показалось?
Она еще долго бродила по галерее, размышляя. Ричард, видимо, доверял Тиреллу и ценил его. Насколько же верен ему этот пес? В нем было нечто, отличавшее его от Рэтклифа, Фореста и Дайтона. Те слепо боготворили короля. Тирелл же, с его печалью в глазах, черными одеждами, одиночеством, жил словно под знаком вечного проклятия. И это человек, к которому благосклонен король, который в курсе всего, что происходит в Англии, в то время как она лишена какой бы то ни было весточки, с тех пор как покинула Виндзор…
