Коронационный наряд Анны был великолепен: лиловый бархат точно кружевом покрыт тончайшей золотой вышивкой, с аппликациями из парчи в виде веточек роз, бутоны которых были выполнены из рубиновых камней, а листья искрились изумрудной пыльцой. Платье ниспадало прямыми крупными складками, казалось негнущимся и невероятно тяжелым.
– Господи, как я выдержу все это! – почти стонала Анна.
Однако глаза ее говорили иное. Несмотря на то что на дворе жара и даже ветер дышит духотой, а платье не дает свободно вздохнуть, – стоит потерпеть ради того, чтобы в такой день выглядеть должным образом.
– Вы восхитительны, государыня! – умиленно взирая на королеву, воскликнула Матильда Харрингтон, пока Дебора и Эмлин Грэйсток затягивали золотую шнуровку на запястьях Анны. – От вас трудно отвести глаза!
Анна улыбнулась, с некоторым опасением поглядывая на роскошный горностаевый плащ, который держали наготове две другие дамы. Даже здесь, в покоях холодного Тауэра, где Ричард и Анна по традиции провели ночь перед коронацией, чувствовалось, что ей придется изрядно попотеть, прежде чем она наденет более легкое одеяние для пира.
Статс-дама по ее взгляду поняла, что беспокоит королеву.
– Разве можно в такой день придавать значение всем этим мелочам, – ласково проговорила она, прикрепляя к распущенным волосам Анны венок из живых алых и белых роз, скрепленных жемчужной нитью. – Вы сегодня словно невеста!
Она опустилась в глубоком реверансе.
Анна и сама не смогла сдержать невольного восхищения, глядя на свое отражение в большом, выше человеческого роста, зеркале. Пусть неудобно – но как великолепно! Подумать только – сегодня она станет королевой! Бедный отец, если бы он мог видеть ее в этот день…
Распахнулась тяжелая дверь, и в комнату, как всегда без стука, влетел Генри Перси, граф Нортумберленд, и остановился словно громом пораженный, не слыша сердитых реплик леди Харрингтон.
– Клянусь святым Катбертом! Земляника, вы сущее чудо!
Анна счастливо засмеялась.
– Рада видеть вас, милорд Нортумберленд.
Он прибыл всего несколько дней назад, и виделись они пока лишь мельком. Перси был занят приготовлениями к коронации, а когда они с Анной все же встретились и она поинтересовалась причиной его задержки, он лишь отмахнулся, сказав, что в дороге пришлось выполнить кое-какие неприятные поручения короля Ричарда. Она спросила, что же это за поручения, но лицо Перси стало таким мрачным, что Анна не решилась его расспрашивать, тем более что говорили они как раз в тот день, когда король сделал графу Нортумберленду щедрый подарок – сроком на год назначил его наместником северной границы. Ни больше ни меньше. Новый король не слишком доверял Перси, хотя и величал его одной из опор своего трона – вместе с Бекингемом и Джоном Ховардом, герцогом Норфолкским. К тому же Перси досталась почетная миссия вывести королеву из Тауэра и сопровождать ее через весь Лондон к Вестминстеру.
Матильда Харрингтон и Дебора Шенли (статс-дама все еще недовольно косилась на баронессу, пользовавшуюся благосклонностью Анны) накинули ей на плечи роскошную мантию.
Анна старалась держаться прямо, но плечи ее невольно опустились, а на лице промелькнуло удрученное выражение. Перси, по-своему истолковав его, негромко сказал, едва только дамы отошли:
– Не стоит огорчаться, миледи. Теперь вы первая дама королевства. Ваш супруг добился всего, что мыслимо. Когда-то я имел глупость враждовать с ним, но вовремя понял, что ради собственного спокойствия надо держаться его. Взгляните, как он изменил судьбу Бекингема, который при Эдуарде был почти изгнанником. Сейчас Генри Стаффорд, правитель Уэльса, констебль королевства, великий чемберлен Англии, а маленькая леди Майсгрейв превратилась в королеву…
– Зачем вы все это говорите?
– Потому что в ваших глазах печаль. Вы не смеетесь больше, как та красавица из Гнезда Орла. Что поделаешь! Все это в прошлом.
