Глаза его почти вылезли из орбит, веко дергалось, рот раздирался в крике. Он смотрел на землян, но вряд ли их видел. Он обращался к абстрактному противнику.
В это время из космопорта появились два полицейских с остервенелыми физиономиями. Один из них то и дело шмыгал расквашенным носом.
Незнакомец оглянулся и зачастил:
- Природа хочет уберечь нас от знания, как мать оберегает дитя от пламени. Тайны, которые она от нас скрывает, это беды, от которых она нас ограждает!
Когда полицейские оказались совсем близко, он бросил пачку бумаг в землян и бросился бежать. Но полицейские оказались более ловкими. Один из них метнул под ноги беглецу тяжелую полицейскую дубинку, и тот, утробно ухнув, ударился грудью о бетон.
Первым подоспел к нему полицейский с разбитым носом и ударил носком тяжелого башмака под ребра. Звук был такой, словно ударили по сырой глине.
Владимир сжал кулаки, готовый вмешаться в происходящее.
- Прекратить безобразие! - негромко приказал Михаил Семенович. И как ни тихо он сказал это, полицейские услыхали его. Они, ворча, подняли проповедника и, завернув ему руки за спину, повели к выходу.
Неизвестно откуда появившийся фирболжец в штатском ходил по космодрому и собирал листки рукописи. Работа ему предстояла нелегкая: ветер не утихал, и листки выпархивали из рук, словно живые.
"Динамичное начало! - подумал Владимир. - Что же дальше будет?"
Они прошли сквозь космопорт и вышли на странно пустынную улицу. По обе стороны ее стояли пяти- и девятиэтажные дома, похожие на коробки. Хотя вокруг никого не было, Володя почувствовал, что за ними наблюдают. Не смотрят - наблюдают, точнее даже - следят. Это было довольно неприятное чувство, и раньше он никогда его не испытывал. Володя глянул на одно из окон второго этажа дома напротив и заметил, как колыхнулась занавеска. Володе даже показалось, что он заметил через щель любопытствующий глаз.
Северин похлопал новоиспеченного коллегу по плечу и жестом предложил садиться в автомобиль. Это средство передвижения местного производства имело задние колеса намного большего размера, чем передние. Задняя часть автомобиля была заметно выше передней; верх при желании откидывался. Все эти особенности явились для Северина основанием назвать механическое чудовище "бричкой".
Северин сел за руль, Михаил Семенович и Володя уселись сзади. Палеоавтомобиль взревел и двинулся вперед. Ревел он на все 200 километров в час, хотя Северину не удавалось выжать из него больше сотни.
Володя полез в карман и достал несколько измятых листков рукописи, которые он машинально поднял на космодроме. Он разгладил листок и прочел: "Я ненавижу и боюсь науку, потому что она на долгое время, а может быть, навсегда, станет смертельным врагом людей. Я предвижу, как она беспощадно разрушит всю простоту и теплоту жизни, красоту мира, как затемнит человеческие умы и ожесточит сердца".
Володя скептически хмыкнул. Наукоподобная ностальгия по снегам былых времен. И вроде бы по-своему неглупый человек писал, а выводов из явных фактов сделать не смог. Люди с ожесточенными сердцами - те самые, которые только что ломали ему руки, - были его соотечественниками. Не земляне привычным ударом отбивали ему печень. Хотя, если следовать его логике, именно землян должна была ожесточить наука.
Михаил Семенович мельком глянул в листок.
- У них тут сплошной винегрет в мировоззрении. И мистика, и религия, и еретические учения. И наука, разумеется, тоже есть. Кстати, на уровне середины нашего двадцатого века. И все это может умещаться в одной голове.
2
Посланник был одет во фрак. На левой груди его сверкала многочисленными лучами бриллиантовая звезда.
- Присядем, - сказал Посланник и указал на диванчик, обитый чем-то, напоминающим красный плюш. - Времени у нас в обрез. А я о вас знаю только то, что передано по спецканалу.
Володя уж было собрался говорить, но Посланник остановил его жестом и, откинув фалды сюртука, вытащил из кармана плоскую коробочку с экраном. По экрану, попискивая, бегал красный зайчик. Посланник, вытянув губы трубочкой, наблюдал за его перемещением.
