Тяжело в учении - страница 17

Шрифт
Интервал

стр.

Последней была мысль о том, какой нехороший человек додумался погасить свет в комнате, на поверку оказавшейся склепом…

Я сидела на чем-то деревянном и неровном и пыталась разогнать мелькающие перед глазами разноцветные пятна. Хотя зрелище было красивым и достойным кисти лучших художников, пишущих исключительно после употребления некой настойки… Ривенс осторожно ощупывал мой затылок, и его прохладные пальцы приносили облегчение. Если бы он еще не читал нотаций, было бы вообще замечательно, но — увы и ах — он твердо решил напомнить нам все писаные и неписаные правила безопасности, не забыв особо подчеркнуть, что паника до добра еще никого не доводила. Я упрямо молчала, отстраненно любовалась на бесплатную выставку психоделических картин и делала вид, что меня здесь нет.

А мастер, однако, и в целительстве не промах! Мне стало лучше — мелькающие круги исчезли, боль, въедавшаяся в затылок, как тупой топор в сырую древесину, тоже отступила, и я, наконец-то получив возможность оглядеться, поняла, на чем именно сижу.

Со стола, занятого обмотанным саваном мертвяком, меня словно ветром сдуло.

— Впервые вижу, чтобы так быстро бегали! — восхищенно прищелкнул языком Алтэк, за спину которого я и нырнула.

— Думаю, ты можешь не хуже, — огрызнулась я, стискивая подрагивающие руки в замок. — Главное — стимул!

— Виорика, куда же вы? — недовольно вопросил Ривенс, отстукивая по столешнице нервную дробь. — Раз уж вы так рвались к экспонату — милости прошу, не смею сдерживать столь страстные порывы юных душ.

— Н-никуда я не рвалась, — запнувшись, возразила я, предусмотрительно не высовываясь из-за Алтэковой спины.

— Ее душа страстно рвалась прочь от экспоната! — насмешливо хмыкнул кто-то из парней.

Юморист, Тьма все побери. Его бы туда, под бочок к экспонату… Посмотрела бы я, куда бы стала рваться его душа!

— Виорика? — не сдавался Ривенс, приглашающе похлопав но обтянутому саваном «наглядному пособию».

Шумно сглотнув, я отчаянно замотала головой.

— Госпожа ученица! — Голос мастера сделался жестким. — Будьте добры взять себя в руки, подойти ближе и ознакомиться с учебным материалом! Или вы совершили ошибку в выборе своего пути?!

А вот это весомый аргумент. Настолько весомый, что я, выбив зубами замысловатую дробь, собралась с силами и подошла к мастеру.

Ох, не все так страшно, как казалось! По крайней мере, обморок мне явно не грозит…

— Виорика, будьте столь любезны, откройте глаза! — предельно вежливо попросил Ривенс.

Ох ты ж бесья круговерть, как говаривал один знакомый домовой!

Выругавшись про себя, я разлепила веки и уставилась на костяк, обтянутый уже начавшей слезать кожей. Боги, где Ривенс откопал эту мерзость?!

— Что скажете? — тем временем полюбопытствовал чародей, причем таким тоном, словно речь шла о погоде.

— Оно не первой свежести, — сглотнув, выдавила из себя я.

— Оно не колбаса, чтобы быть первой свежести, — невозмутимо парировал некромант и пристально уставился на затаивших дыхание студентов, не спешащих приблизиться к «учебному материалу». — И поверьте — вам придется столкнуться с еще более неприглядными явлениями, чем это. А пока… Не поздно одуматься и уйти.

— У нас же дар! — недовольно воскликнула Тэка, благоразумно отошедшая к противоположной стене.

— У многих есть дар, — жестко усмехнулся Ривенс. — Но не у всех есть сила и желание его использовать. В некромантии нет ничего романтичного, — добавил он, бросив косой взгляд на залившуюся краской рыжую модницу. — Это кровь, смерть и боль. Тот, кто не чувствует в себе достаточной воли к обучению, кто не имеет четкой мотивации и твердого желания достичь цели — может уйти прямо сейчас. Возможно, директор найдет другое применение вашему таланту. Возможно, вам придется покинуть Школу. Но! Это гораздо лучше, чем заниматься нелюбимым или, более того, ненавистным делом. Изо дня в день. Всю жизнь.

Студенты дрогнули и, сбившись в кучку, зароптали. Я же не сводила с мастера взгляда. Даже тогда, когда он решил поиграть со мной в гляделки. Нет уж, господин чародей, я не уйду. И не мечтайте. Есть кое-что похуже крови и боли. Нежеланное замужество, например. Оно, знаете ли, тоже на всю жизнь.


стр.

Похожие книги