Ты приходишь на помощь, когда тебя просят. Когда любое слово ободрения может тебе помочь: ты остаешься один.
Законы волчьей стаи на примере отдельно взятого человеческого общества.
Человек толкает в яму друга, чтобы не угодить туда самому .Все просто. Больно, но понятно.
Непонятно только – кто установил этот порядок? Зачем? Но этого, наверное, никто так и не узнает....»
Глава 3.
Я до сих пор каждую неделю езжу на Новодевичье кладбище. До сих пор вместо букв на мемориальной табличке вижу Его глаза. Карие, в окружении тоненькой паутинки морщин. Он так любил смеяться...И я – вместе с ним.
Я знаю, что когда я умру, на той стороне меня встретишь именно ты. И мы все – таки будем вместе.
А пока я живу и просто каждую минуту помню о тебе.
О том, что ты стал первой, самой серьезной главой моей жизни.
Но надо было начинать вторую...Или оборвать роман на стадии зарождения.
Роман с жизнью.
Я выбрала первое.
Позже, выйдя из больницы, я узнала, что он переписал на меня и квартиру, и большую часть своего имущества. У его бывшей жены, уже давно и благополучно живущей с третьим мужем, случилась истерика. Мне было все равно. Спасибо, конечно, но человека уже не вернешь ... А тогда мне был нужен он, а не его деньги. И так остается по сей день.
С женой мы договорились полюбовно. Я отдала ей часть капитала и вежливо попросила оставить меня в покое. Выслушав о себе много нового и интересного, послала прямым текстом, предложив обратиться к адвокату. Пусть оспаривает завещание...Самой надоест тратить деньги впустую.
Так и случилось.
А я начала новую жизнь.
Точнее – стала учиться жить без него.
...Осень в городе М. я помню отчетливо. Все казалось серым и тусклым. Даже солнце было похоже на плохо пропеченный блин. И я стала сливаться с этим городом – стала такой же серой и тусклой.
Кое – как спасал Интернет.
Иногда выручали друзья (когда ты при деньгах и ты в отчаянии – их неожиданно становится очень много. Некоторых я знала, о многих услышала впервые. Но мне было все равно.). Иногда я спасалась сама – пила шампанское вприкуску с фенозепамом.
Неизвестно, чем бы закончился мой роман с таблетками, если бы одним прекрасным октябрьским утром в моей жизни не появился он.
Бублик.
Ты ворвался в мою жизнь хрюкающей торпедой.Огорошил, всполошил... Заставил жить дальше.
Ты был верен мне все 7 лет нашей общей жизни. И сейчас, я верю, ты и В. являетесь моими незримыми ангелами – хранителями. Я верю...Просто верю.
Но обо всем по порядку...
Я шла по улице, привычно предаваясь депрессии. И вдруг мне под ноги метнулось что- то маленькое, упитанное, черное. Хрюкнуло и с чувством выполненного долга написало мне на туфли. И в ответ на мой возмущенный взгляд с чувством “ааавкнуло”. Так, как это умеют только бульдоги.
Так началось наше знакомство с Бубликом.
Понятия не имею, кто додумался выкинуть надоевшую собаку в приличном районе. Наверное, надеялись, что какой – нибудь сердобольный “мажор” подберет зверя и будет холить и лелеять всю оставшуюся жизнь. Как бы не так! За время скитаний Бублика жизнь изрядно побила. Как я потом узнала от дворников, в нашем дворе он крутился не месяц и не два, а много, много больше...Как не погиб за это время – я до сих пор удивляюсь. Французы не те собаки, которые приспособлены к жизни на улице.
Сперва я решила, что пес потерялся и, немного подумав, взяла его к себе. Развешенные объявления толку никакого не дали и я, плюнув на все, решила оставить Бублика на ПМЖ. Он не возражал.
После визита к ветеринарному врачу мы долго лечили благоприобретенные на улице болячки. “Дешевле бы обошлось купить щенка”,- порой вздыхала я. Но мужественно сражалась с энтеритом, клещами, глистами, конъюнктивитом, токсоплазмозом и аллергией и прочими последствиями “вольной” собачьей жизни. В красках представляя все эти болячки у его бывших хозяев, кого и следовало за них сердечно поблагодарить.
В конце концов я настолько погрязла в проблемах пса, что времени на свои просто не осталось. Оно и к лучшему.
Именно Бублик вывел меня на новый этап моей жизни. Точнее – вытащил, упирающуюся, в светлое завтра на своем шикарном дизайнерском поводке. И мнение мое на этот счет его ничуть не волновало.
