Бен, успокаивая, притягивает ее к себе и поворачивается ко мне:
— Я знаю, ты все время старался меня защищать, ограждать от тревог. Так вот, с этой минуты я официально тебя освобождаю.
Мы быстро прощаемся: все, что требовалось, сказано.
Уже в машине Бет спрашивает меня, чего я хочу.
Пожимаю плечами. Что она имеет в виду?
— Тебя довезти до склада? Пересядешь в свою машину.
Или поедешь к нам, гостевая комната готова.
Тогда утром я доброшу тебя до твоего автомобиля.
Разве есть выбор? Десять тридцать вечера. И вот я пью шоколад в кухне нового дома Бет.
— Надо поесть. Я за весь день съела только полбулочки.
Пока ты умывался, разморозила запеканку.
Она в плите.
В морозилке всегда полно еды. Как всегда у Бет.
Раньше она тоже замораживала все, что оставалось из приготовленного. Чаще всего лазанью.
— Запеканка, не лазанья? — спрашиваю я.
Она кривится.
— Я больше никогда не буду ее готовить.
Пиликает телефон. Бет пришло сообщение.
— Я не нарушаю твоих планов?
Она качает головой, но я вижу — это не так.
— Ты никогда не умела врать. В отличие от меня.
— Ладно, у меня были планы… ничего, перенесу.
— Свидание?
Она колеблется, потом молча кивает.
— Прости. Я испортил тебе вечер.
— Ничего страшного. — Бет касается моей ладони и идет к плите. — Договоримся на другое время.
— У тебя с ним серьезно? — Может, она снова солжет?
— Пока не знаю. Он прекрасный человек, добрый, искренний. Мы ладим.
Мою грудь будто сжало тисками.
— Расскажи про него.
— Нет. — Бет присаживается к столу. — Сегодня мы говорим о тебе. Все, о чем не договорили в Рукери.
Если ты готов.
Я молчу.
— Когда мы в следующий раз пересечемся? А сейчас вечер вполне подходящий.
— Я хочу тебя вернуть. Вот и весь мой монолог.
Бет сидит рядом, спрятав подбородок в ладони.
Мне хочется ее поцеловать, снова почувствовать вкус ее губ… Я жду ответа.
— Этого не будет, Адам.
— Из-за того мужчины?
Она вздыхает:
— При чем здесь он? Дело в нас с тобой. Мы с тобой — это Шалтай-Болтай, разбитое яйцо. И вся королевская конница…
— Я ошибался, Бет.
— Кто такая Рози?
— Девушка из Рукери. Просто молодая девушка, которую я там встретил.
Бет меняется в лице.
— У вас с ней…
— Господи, нет! Она ровесница Мег. Мы вместе ходили на групповую терапию. Ее изнасиловал отец.
— Ох!
— Прекрасная, мудрая старая душа в почти детском теле, понимаешь?
Бет кивает.
— Она покончила с собой. Повесилась на моем шарфе. На том, что ты подарила мне несколько лет назад на Рождество. Я дал ей шарф, чтобы она согрелась.
Бет снова охает.
— Да. Ко мне липнут все беды и смерти. Именно поэтому я и уехал оттуда раньше.
Она идет к холодильнику, наливает два бокала вина. Один протягивает мне.
— А что говорит полиция?
— Рози оставила записку, так что сомнений нет.
Шарф мне до сих пор не вернули.
Бет делает глоток.
— Когда ты приехал из Рукери, то казался таким…
целостным. Хоть ты вернулся на несколько дней раньше, я не сомневалась, что тебе там помогли.
— Помогли. Я уехал наутро после того, как обнаружили Рози. Том еще год заставил бы меня это анализировать.
Пришлось сбежать оттуда.
Она снова идет к плите. У нас дома плита была больше. Бет открывает духовку, достает запеканку, ставит на стол.
— Не трогай пока, горячая.
Сидя над исходящей паром сковородой, мы молчим.
Я первым нарушаю молчание:
— Так что работа над собой мне еще предстоит.
— Мне жаль.
— Ты не виновата. Ни в чем.
— Я понимаю, но все равно чертовски жаль.
— Да .
— У тебя все наладится.
Я глажу ее по щеке. В памяти вспышкой проносится картина. Я принес ей в студию кофе. Она, как на жердочке, сидит на рабочем стуле; оба монитора включены, экраны светятся. На Бет наушники. Она, сама того не сознавая, довольно громко напевает — с закрытыми глазами, отбивая такт рукой…
— У меня, не у нас? Ты хочешь сказать, что шансов нет?
— Нет.
Она плачет. Накрывает мою руку своей.
— Бет, не надо. У меня все будет хорошо. Не так, как было бы с тобой, — так, как может быть хорошо без тебя. Но я справлюсь.
Не могу отвести глаз от прекрасного лица моей жены. Не могу выносить мысль, что кто-то другой будет так же смотреть, будет ее касаться. Я готов собрать всю королевскую конницу и доказывать, что она ошибается. Но, вероятно, она все-таки права.
