Поэтому теперь Хелен писала под диктовку и организовывала встречи и записывала предложения для Лоры, птицы высокого полета. В свои тридцать девять Лора была членом правления компании. Когда-то она тоже начинала «личной помощницей», но ей удалось постепенно взобраться вверх по карьерной лестнице. Лора хорошо работала, она была нормальным боссом, она часто хвалила и поддерживала Хелен (что случалось нередко, поскольку Хелен была умна, хотя иногда об этом забывала. Она часто вносила удачные предложения, за которые Лора была ей очень благодарна) и не сердилась, видя, что у ее помощницы часто меняется настроение. Ей и в голову не приходило просить Хелен забрать ее вещи из химчистки. Хелен ненавидела свою начальницу.
Когда они с Мэтью впервые оказались вместе, Хелен задавила в себе чувство вины, отбросив все мысли о его жене – в конце концов, у них просто короткая интрижка; она связалась с Мэтью, чтобы забыть о Саймоне. Вполне благовидный предлог для того, чтобы вернуть самоуважение. Да, она не права, но ведь все это ненадолго. В конце концов, нет на свете совершенства. Через некоторое время, когда она осознала, что ситуация несколько осложнилась, чувство вины вновь подняло голову. Незаметные уколы совести сменились целой волной самообвинения. По утрам ей стало трудно смотреться в зеркало. Что бы она чувствовала на месте жены? По утрам провожала бы мужа на работу, даже не догадываясь о том, что он ведет двойную жизнь! Жестоко, но факт: если бы ни одна женщина никогда не встречалась с женатым мужчиной, ни одна жена не пережила бы сердечного приступа, узнав, что ее супружеская жизнь катится под откос. До тех пор, пока есть разлучницы, все остальные женщины в опасности. Но сейчас такой разлучницей является как раз она сама.
В общем, Хелен понимала, что обязана как можно раньше разорвать отношения с Мэтью, пока дело не зашло слишком далеко. Но понимать что-то гораздо проще, чем поступить так, как подсказывает совесть.
Мэтью ей небезразличен. Она не хочет его терять. Однажды Хелен поймала себя на мысли: почему я должна отказаться от него, если он любит именно меня? Она начала испытывать мелкие уколы ревности, когда Мэтью упоминал имя жены. И вдруг она поняла: она хочет бороться за мужчину своей мечты. Но для того, чтобы победить, нельзя демонизировать Софи и наживать себе врага в ее лице. Невозможно бороться с соперницей, которую жалко. Если жалеешь соперницу, ты обречена на проигрыш.
Софи Шеллкросс сидела в просторной кухне-столовой на первом этаже своего красивого дома в Кентиш-Таун (пять спален, две гостиных). Она смотрела, как Мэтью ест пасту, и терпеливо слушала, как он во всех подробностях рассказывает о прошедшем дне. Недавно, оказывается, он играл в сквош с коллегой Аланом и выиграл. Софи нравилось слушать рассказы мужа о работе и сослуживцах, узнавать последние сплетни и скандалы. Ей самой не хватало времени на внутриофисные драмы, поскольку она работала на полную ставку с девяти до трех, а потом спешила домой, чтобы успеть встретить детей из школы. Она подперла подбородок кулаком и засмеялась, услышав, как Алан оступился и бабахнул кулаком в стенку, а потом зашвырнул ракетку через весь корт, словно она была виновата. После того как дети отправились спать – в полдесятого, не позже, никаких исключений, кроме дней рождения, Рождества и походов в театр, – они налили себе по бокалу вина и сели на диван. Оба очень любили вечера.
Мэтью спокойно продолжал жить с Софи и дочерьми – двенадцатилетней Сюзанной и десятилетней Клодией. Хелен существовала отдельно, в каком-то другом измерении. Никакой вины Мэтью за собой не чувствовал. Более того, возвращаясь домой, он вообще словно забывал о существовании Хелен; он искренне считал, что такая забывчивость делает его хорошим мужем и отцом. Если честно, Мэтью, как и большинство мужчин, был вообще не способен думать о двух вещах одновременно; поэтому он думал о том, что было у него перед глазами, – если перед ним была Софи, он думал о Софи; если перед ним была Хелен, он думал о Хелен; похоже на бутерброд с яйцом – ну, в общем, понять нетрудно. Как-то раз Хелен передала ему тарелку с жареной курицей и сообщила, что беременна. Тогда ему показалось, что мир рушится. Он никак не мог собраться с мыслями… Жизнь кончена… Сознание раздваивалось, как у шизофреника. Конечно, она сделала аборт. Она ведь любовница.
