– У вас с Софи когда-нибудь был второй медовый месяц? – спросила она как бы, между прочим.
Мэтью нахмурился, словно она показала ему съемку скрытой камерой, где он ворует деньги из кассы магазина.
– Э… нет, нет… конечно, нет, – запинался он, протестуя слишком сильно.
– У многих пар они бывают, ты знаешь, когда им после долгих лет вдруг удается побыть наедине.
– Ты знаешь, какие у нас были отношения последние несколько лет. Я едва выдерживал дома.
Хелен почувствовала себя виноватой. Она сама поставила его в такое положение, когда ему не позволяется признать самые крошечные проблески страсти в отношении его жены.
– Не бойся, скажи правду. Я не возражаю.
Но, конечно, Мэтью не собирался быть пойманным снова. Он уже обжегся на этом с Хелен раньше, когда она заставила его признаться, что они с Софи иногда все-таки занимаются сексом. Добившись от него правды, она тут же забыла о своем обещании отнестись ко всему терпимо и тут же закатила грандиозный скандал. Он не собирался второй раз наступать на одни и те же грабли.
– Я же сказал – нет, – произнес он вставая. – Давай не будем говорить о Софи.
Позже в тот вечер зазвонил мобильник Мэтью, и он перешел в другую комнату, чтобы не мешать Хелен смотреть телевизор. Он вернулся слегка встревоженным.
– Это была Луиза. Джейсон бросил ее и переехал к другой женщине. Очевидно, он собирался это сделать еще до Рождества.
– Ну и семейка у тебя!
– Луиза хочет знать, не может ли она приехать и побыть тут пару дней, пока он не перевезет свои вещи.
– Нет, Мэтью, нет. Эта квартира слишком мала для нас двоих, а тут еще твоя сестрица.
– И ребенок.
– И ребенок. Господи Иисусе. Позвони ей и скажи, что мы страшно сожалеем, но нет. Мне действительно очень жаль ее, в самом деле, но ей стоит поехать побыть с Амандой или еще с кем-нибудь.
– Я уже пригласил ее. Она едет, будет здесь в течение часа.
– Черт побери, Мэтью. Я хотела сказать… черт побери. Это моя квартира. Ты не имеешь права без моего ведома приглашать сюда посторонних!
– Спасибо за то, что напомнила мне, что это – не мой дом. Но, раз уж на то пошло, ради тебя я бросил жену, детей и собственный прекрасный дом, а Луиза – не посторонняя, а моя сестра, и сейчас ей очень плохо.
– Ах, так! Значит, я еще и виновата! Как ты мог пригласить ее, не посоветовавшись со мной?!
Они орали друг на друга примерно час, потом утихомирились и постелили гостям на диване. Хелен никогда раньше не имела дела с маленькими детьми; она хотела было спросить Мэтью, что нужно для сна двухлетнему малышу – но это означало заговорить с ним, так что она не побеспокоилась это сделать. В девять вечера зазвонил дверной звонок, и они впустили женщину в слезах, которая несла на руках плачущего ребенка. Хелен не думала, что когда-нибудь видела так много соплей и слез. Нос Луизы – торчащий вперед и в лучшие времена – покраснел и лоснился; тусклые кудряшки мышиного цвета прилипли к черепу. Хелен знала, что сестра Мэтью на несколько лет младше его – поздний ребенок, появившийся на свет, когда их папаша вернулся в семью после временного проживания у секретарши. Значит, сейчас Луизе где-то лет сорок шесть. Просто Луиза была того сорта женщиной, возраст которых определить невозможно. И одета она была совершенно заурядно – клетчатый шарфик, перчатки, туфли и сумочка в тон. Ребенка – на нем было платье, так что это, должно быть, была девочка, в противном случае Хелен пришла бы в замешательство – поставили на пол, и она тут же принялась бродить по квартире, хватая вещи Хелен перемазанными бог знает, чем пальчиками.
Пока Луиза рыдала на плече у Мэтью и, всхлипывая, рассказывала ему, что произошло, Хелен достала вино. Луиза как будто не замечала ее; только, войдя в квартиру, окинула ее цепким взглядом. Теперь она была так погружена в собственные несчастья, что игнорировала попытки малышки поджарить себя заживо – та сунула пальчики в розетку. Хелен пришлось вмешаться:
– Мм… вы разрешаете ей так поступать? Луиза бегло взглянула на ребенка:
– Джемайма! Джемайма? Ну и Имечко!
Разумеется, двухлетняя Джемайма не обратила на оклик матери никакого внимания, и Луиза снова захныкала. Поэтому Хелен пришлось самой отвлекать внимание ребенка от телевизора. Она осторожно приподняла девочку и усадила на диван рядом с матерью. «Ничего, – подумала она, – как-нибудь справлюсь».
