– Подожди! Я целую вечность не ела куриной марсалы. Возьму-ка ее.
– Уверена?
– Уверена.
– У курицы какой-то странный вкус. – Хелен скорчила гримасу. – Надеюсь, она свежая. – Она налила себе еще один стакан вина, когда он не смотрел, и быстро выпила.
– Тогда не ешь ее. Вот. – Он придвинул ей свою тарелку. – Возьми мое, я уже наелся.
– Нет, нет, на самом деле очень вкусно. – Она отодвинула его тарелку и принялась жадно заглатывать свою курицу.
– У нас завтра важный день, ты поосторожнее – вдруг плохо станет? – заметил он слегка раздраженно.
Завтра, когда она объявит, что ей плохо, он наверняка скажет: «Я ведь тебя предупреждал!»
Они планировали встать в девять, так что в десять (минут девятого Хелен издала несколько стонов и потерла живот.
– Что-то меня подташнивает, – сказала она, убедившись, что он проснулся, чтобы быть зрителем на ее представлении.
Она схватилась за живот и потащилась в кухню, где выпила соленой воды (вкус отвратительный) и переместилась в ванную, где наклонилась над унитазом и начала шумно тужиться. Смесь вчерашнего карри и соли свое дело сделала; ее даже вырвало немного – во всяком случае, лицо у нее было достаточно бледное, лоб вспотел. Хелен посмотрелась в зеркало, – она напоминала Линду Блэйр в «Изгоняющем дьявола» – тем лучше, не придется накладывать грим. Она дала Мэтью время прийти и спросить, что с ней. Он все не шел. Она открыла дверь немного шире и повторила представление. На сей раз ее вывернуло по-настоящему: соль вступила в реакцию с вином и карри. Она подняла шум до такой степени, чтобы Мэтью мог его услышать.
– Господи Иисусе. Что происходит? – услышала она сквозь собственные стоны. Есть!
Встревоженный Мэтью стоял в дверях. Она вытерла рот и повернулась к нему; все лицо было в испарине. Вонь от рвоты и карри заставили слезы выступить у нее на глазах. В общем, вид был именно такой, как она и рассчитывала. Хелен легла прямо на холодный плиточный пол. Она знала, что это пройдет, но в тот момент ей казалось, будто она вот-вот умрет, и она знала по тому, как она выглядела, что в ее искренности не может быть сомнений. Мэтью склонился над ней и, осмотрев оранжево-коричневую рвоту, спустил воду.
– Я говорил тебе, чтобы ты не ела это чертово карри. Господи Иисусе, Хелен, сегодня такой важный день! Прими душ, и тебе сразу станет легче.
И он вышел, закрыв за собой дверь.
Хелен полежала так мгновение, потрясенная. Что это такое? Прими душ, и тебе сразу станет легче? Никаких «О, моя дорогая, бедняжка, как ты себя чувствуешь?» Никаких «Отправляйся обратно в постель и не думай о том, чтобы ехать на похороны». Она с трудом поднялась на ноги. Ей нужно действовать быстро, прежде чем она снова станет выглядеть чересчур здоровой.
Мэтью был на кухне, готовил чай, насвистывая про себя какую-то невнятную мелодию.
– Я думаю, мне лучше полежать. – Хелен схватилась за живот, затем изобразила позыв к рвоте, прижав руки ко рту.
– Мы уезжаем через час.
– Мэтью, мне плохо. – Она была уверена, что он проявляет намеренную тупость.
– Ты почувствуешь себя лучше, скоро все пройдет. Вот что я тебе скажу, пойди и приляг на полчасика, а затем я включу тебе душ. Накрасишься в машине, – сказал он великодушно. Кошмар!
– Мне плохо! – Хелен снова заткнула рот и рванулась в ванную, закрыв за собой дверь и издавая громкие звуки рвоты над унитазом. Ее голова начала пульсировать от усилий, которые она прилагала к своему представлению. Она выпрямилась и посмотрелась в зеркало. Ну и видок! Лицо бледное, потное, волосы растрепаны, глаза как у панды из-за потеков вчерашней туши, бежавшей ручейками по щекам. Она выглядела как женщина, которая достигла дна, и может быть, так оно и было. Этот план должен сработать, у нее просто нет другого выхода. На лице ее появилось отчаянное выражение. Прощай, гордость. Прощай, самоуважение. Еще одна шумная сухая рвота, и она будет в норме. Она плеснула себе в лицо холодной воды, прежде чем выйти.
– Не думаю, что я смогу поехать.
– Ничего подобного. Если тебе приспичит по дороге, мы остановимся.
Не оставалось ничего другого, как снова бежать в ванную и повторять все представление снова, только на этот раз, когда она закончила и подняла глаза, рядом с ней стоял Мэтью.
